Arleg · 09-Сен-09 19:33(16 лет 3 месяца назад, ред. 18-Дек-11 15:27)
Handel – Deborah/Дебора (Robert King, James Bowman, Susan Gritton) Жанр: Baroque/Oratorio Год выпуска диска: 1993 Производитель диска: Англия (Hyperion) Аудио кодек: APE Тип рипа: image+.cue Битрейт аудио: lossless Продолжительность: 139 min 41 sec Либретто: Samuel Humphreys
Первое исполнение: King's Theatre in London, 17.03.1733
Действующие лица и исполнители:
Deborah - Yvonne Kenny (soprano)
Jael/ Israelite woman - Susan Gritton (soprano)
Sisera - Catherine Denley (mezzo-soprano)
Barak - James Bowman (countertenor)
Abinoam - Michael George (bass)
Herald – Mark Milhofer (tenor)
Chief Priest of Baal – Colin Campbell (baritone)
Chief Priest of the Israelites - Adrian Peacock (bass)
New College Choir, Oxford
The King's Consort
Conductor - Robert King
Треклист
CD1
1. Part I. Overture: Grave – Allegro – Minuet
2. Scene 1. Immortal Lord of earth and skies (chorus)
3. Recitative: O Barak, favour'd of the skies (Deborah/Barak)
4. Duet: Where do thy ardours raise me? (Barak/Deborah)
5. For bear thy doubts! to arms! away! (chorus)
6. Recitative: Since heav'n has thus his will express'd (Barak)
7. For ever to the voice of pray'r (soli/chorus)
8. Recitative: By that adorable decree (Deborah)
9. O hear thy lowly servants' pray'r (chorus)
10. Recitative: Ye sons of Israel, cease your fears (Deborah)
11. O blast, with thy tremendous brow (Chorus)
12. Recitative: To whomsoe'er his fate the tyrant owes (Barak)
13. Air: How lovely is the blooming fair (Barak)
14. Scene 2. Recitative: O Deborah! where'er I turn my eyes (Jael/Deborah)
15. Air: Choirs of angels, all around thee (Deborah)
16. Recitative: My transports are too great to tell (Jael)
17. Air: To joy he brightens my despair (Jael)
18. Scene 3. Recitative: Barak, my son, the joyful sound (Abinoam)
19. Air: Awake the ardour of thy breast (Abinoam)
20. Recitative: I go where heav'n and duty call (Barak)
21. Air: All danger disdaining (Barak)
22. Let thy deeds be glorious (chorus)
23. Scene 4 & Scene 5. Recitative: My chrage is to declare (Herald/Barak/Deborah)
24. Despair all around them (chorus)
25. Part II. Scene 1. Shorus: See, the proud chief advances now (chorus)
26. Recitative: That here rebellious arms I see (Sisera)
27. Air: At my feet extended low (Sisera)
28. Recitative: Go frown, barbarian (Deborah)
29. Air: In Jehovah's awful sight (Deborah)
30. Recitative: Yes, how your God in wonders can excel (Sisera)
31. Air: Whilst you boast the wondrous story (Sisera)
32. Air: Impious mortal, cease to brave (Barak) CD2
1. Recitative: Behold the nations all around (Chief Priest of Baal)
2. O Baal, monarch of the skies! (Chorus of Baal's priests)
3. Recitative: No more, ye infidels, no more! (Chief Priest of the Israelites)
4. Lord of eternity, who hast in store (chorus of Israelites)
5. Recitative: By his great name, and his alone (Deborah/Sisera)
6. All your boast will end in woe (Soli/Chorus)
7. Recitative: Great prophetess, my soul's on fire (Barak)
8. Air: In the battle, fame pursuing (Barak)
9. Recitative: Thy ardours warm the winter of my age (Abinoam)
10. Air: Swift inundation of desolation (Abinoam)
11. Recitative: O Judah, with what joy I see (Israelite woman)
12. Air: No more disconsolate I'll mourn (Israelite woman)
13. Recitative: Now, Jael, to thy tent retire (Deborah)
14. Air: O the pleasure my soul is possessing (Jael)
15. Recitative: Barak, we now to battle go (Deborah)
16. Duet: Smiling freedom, lovely guest (Deborah/Barak)
17. The great king of kings will aid us today (Chorus)
18. Part III. Scene 1. A grand miltary symphony: Now the proud isulting foe (chorus of Israelites)
19. Recitative: The haughty foe whose pride to heav'n did soar (Israelite woman)
20. Air: Now sweetly smiling peace descends (Israelite woman)
21. Scene 2. Recitative: My pray'rs are heard, the blessings of this day (Abinoam/Barak)
22. Air: Tears, such as tender fathers shed (Abinoam)
23. Scene 3. Recitative: O deborah, my fears are o'er (Jael)
24. Doleful tidings, how ye wound (Chorus of Baal's priests)
25. Air: Our fears are now forever fled (Israelite woman)
26. Recitative: I saw the tyrant breathless in her tent (Barak/Jael)
27. Air: Tyrant, now no more we dread thee (Jael)
28. Recitative: If, Jael, I a right divine (Deborah)
29. Air: The glorious sun shall cease to shed (Deborah)
30. Recitative: May heav'n, with kind profusion, shed (Barak)
31. Air: Low at her feet he bow'd, he fell (Barak)
32. Recitative: O great Jehovah! may thy foes (Deborah)
33. Let our glad songs to heav'n ascend (Chorus)
Иштван Барна "Если бы Гендель вел дневник..." Перевод с венгерского Виктора Тогобицкого 5 декабря 1732 года. Гендель получает интересное письмо от своего друга и бывшего либреттиста Аарона Хилла, который хочет положить конец господству итальянской оперы и желает склонить Генделя на сочинение английских опер. "Мне кажется, что Вы достаточно решительны для того, чтобы освободить нас от итальянского рабства и доказать, что и английский язык достаточно мягок для оперы, если на нем пишет такой поэт, который может отличить нежность нашего языка от его силы там, где в последней нет большой необходимости. Мое мнение таково, что в этом королевстве можно найти как мужские, так и женские голоса, которые будут пригодны для того, в чем есть необходимость. Я уверен, что можно придумать такого рода драматическую оперу, которая, соединив в себе смысл и достоинство, хорошую музыку и изящные механизмы, могла бы очаровать слух и в то же время пленить сердца".
Это уже результат большого успеха ораторных исполнений: Хилл видел, что музыка Генделя достаточно эффектна и с английским текстом. Эту возможность он хочет осуществить и на оперной сцене. И не без причины: английский театр (переселившийся в декабре 1732 года из театра "Lincoln's Inn Fields" в "Covent-Garden") даже с музыкой относительно слабых композиторов, с либретто совсем не выдающихся авторов, но спектаклями на английском языке делает обычно полные сборы. На Генделя же многие нападают - будто бы и сам лондонский епископ - за то, что он воплощает на сцене священные, библейские сюжеты.
1733
1 февраля в соборе св. Павла вновь исполняются с благотворительной целью "Утрехтский Те Deum" и два антема. Сбор составил 95 фунтов, 10 шиллингов и 3 пенни.
Параллельно с "Орландо" в репертуар Оперы снова включается "Флоридант", прошедший семь раз. (Между 3 марта и 19 мая).
Однако намного больший интерес, чем оперы, вызвала новая оратория Генделя - законченная 21 февраля "Дебора", исполненная в театре 17 марта в торжественной обстановке. Для успеха произведения характерно то, что после премьеры оно было повторено еще пять раз. Об исполнении оратории, состоявшемся 27 марта, Висконт Персивэл пишет в своем дневнике следующее:
"Вечером я пошел посмотреть "Дебору", ораторию, написанную Генделем. Представление было очень роскошным, участвовало примерно сто исполнителей, среди них двадцать пять певцов". Гендель воспользовался успехом: за билеты в ложу партера он назначил цену в одну гинею, а за билеты на ярус - в полгинеи. Высокие цены вызвали бурные сцены. Часть владельцев абонементов не могла примириться с тем, что их годовой абонемент недействителен на эти неабонементные концерты: многие из них просто ворвались в зрительный зал и заняли свои привычные места. И хотя "Дебора" была исполнена шесть раз, зал - как раз из-за высоких цен на билеты - вначале оставался довольно пустым и не был полон даже, позже, когда произведение можно было прослушать за полцены.
Националистически настроенная английская аристократия снова начинает объединяться против Генделя; ненависть к немцам, направленная против королевской семьи, переходит и на Генделя, также немца по происхождению. Неприязнь к королевской семье и, таким образом, косвенно и к Генделю, вначале проявилась только в том, что аристократы лишь изредка посещали исполнения ораторий, а затем и оперные спектакли. Однако вскоре противодействие вельмож стало иметь для Генделя более тяжелые последствия. (Групповые интересы направлявшей политическую и художественную жизнь английской аристократии в это время трудно различимы. Были среди вельмож роялисты и иаковиты, стремившиеся путем возведения на престол потомков изгнанного короля Иакова произвести католическую реставрацию, но были и такие, которые не принадлежали ни к роялистскому, ни к иаковитскому направлениям; существовали наряду с этим также консервативная и либеральная партии, и даже сам королевский двор находился в разладе, так как принц Уэльский был в необычайно плохих отношениях с королем и королевой. Соответственно этой "многослойности" плелись закулисные интриги, они проявлялись и публично, в форме памфлетов и брошюр.)
То, как боролись противостоящие королю аристократы против Генделя, мы проиллюстрируем лишь на одном примере. Во время поста оперные представления не проводились, и именно этот период Гендель использовал для исполнения ораторий. Однако борющиеся против ганноверского двора аристократы придумали - в отступление от всех предшествующих обычаев - устраивать приемы, послеобеденные чаепития как раз во время поста; эти чаепития всегда "случайно" приходились как раз на те дни, когда объявлялось об исполнении ораторий Генделя...
Эта часть аристократии любой ценой хотела разорить любимца короля - Генделя. Поэтому она объединилась в большом предприятии: создала конкурирующую Оперу. Очень кстати пришлось, что Гендель рассорился с Сенесино, который тотчас же подписал контракт с новой Оперой. Сенесино, как видно, обладал хорошим коммерческим чутьем: он почувствовал, что звезда Генделя закатывается, и вовремя хотел покинуть тонущее судно. Он почувствовал и то, что жанр оратории - который, несмотря на все попытки воспрепятствовать ему, все более торжествовал, - возник не ради солистов, ведь главную роль в ораториях играет хор.
Вначале все считали, что театр "Lincoln's Inn Fields" снял сам мстительный Сенесино: в газетах обе Оперы упоминаются как "театр Генделя" и "театр Сенесино".
Находящиеся в дружеских отношениях с Генделем аристократы сперва попробовали уговорить его вернуть Сенесино, однако Гендель наотрез отказался от этого. Его строптивость и гордыня привели к тому, что часть покровителей оставила его: многие держатели абонементов не возобновили подписку на следующий сезон, а приобрели абонементы в театр Сенесино. Новый, так называемый "дворянский" оперный театр смог ангажировать Куццони и переманить от Генделя всех его певцов, за исключением до конца преданной Страды. Театр, действительной направляющей силой и покровителем которого был принц Уэльский, ангажировал в качестве композиторов Порпору и Арригони.
В то время как идут работы по созданию "дворянской" Оперы, Гендель - на первый взгляд, не обращая внимания на эти события, - в июле 1733 года, после окончания оперного сезона, уезжает со своим ансамблем в Оксфорд по приглашению вице-канцлера оксфордского университета д-ра Холмса. Д-р Херн, преподаватель института св. Эдмонда, бывший упрямым иаковитом и, следовательно, противником Генделя, так пишет об этом в своем дневнике: "Некий Гендель, иностранец (говорят, он родился в Ганновере), получил приглашение в Оксфорд для исполнения на университетских празднествах своей музыки, в которой он очень искусен; сейчас он прибыл сюда по приглашению и с одобрения вице-канцлера, ему было разрешено музицировать в театре перед празднеством и после него. Соответственно этому он продавал билеты на концерты по пять шиллингов. Концерты начинались немногим после пяти... [5 июля]. Вице-канцлер запретил, и очень правильно, чтобы в Оксфорд приехали актеры, которые также могли бы быть здесь, как сам Гендель и его вшивая команда со множеством скрипачей-иностранцев... [6 июля]. Вчера, в половине шестого пополудни, вновь состоялся в театре концерт в пользу м-ра Генделя, с ценами на билеты по пять шиллингов, который продолжался приблизительно до восьми часов. Либретто (которое не стоит и пенни) он продавал за шиллинг" [8 июля].
Под недоброжелательными и пристрастными дневниковыми записями скрываются следующие факты: вначале Гендель исполнил в Оксфорде "Эсфирь", концерт этот пришлось повторить несколько раз, затем, 8 июля, в церкви св. Марии были исполнены "Утрехтский Те Deum" и два коронационных антема. 10 июля впервые была исполнена новая оратория Генделя - "Аталия". которая также исполнялась еще несколько раз; 11 июля в зале "Christ Church" исполнили "Ациса и Галатею", 12 июля - "Дебору" в оксфордском театре. Гендель и его ансамбль выступили в Оксфорде в общей сложности 12 раз. Материальный доход от этого, согласно номеру "Норвич газетт" от 21 июля, был следующим: "Согласно оценкам, знаменитый м-р Гендель заработал в Оксфорде своей музыкой 2000 фунтов".
ПРОРОЧИЦА ДЕБОРА
ПРОРОЧИЦА ДЕБОРА
Рассказ о пророчице Деборе и ее союзнике Бараке, одержавших победу над хананеями, основан на стихотворном отрывке, включенном в повествование так же, как «Песня Мариам» — в рассказ о спасении Израиля на Красном море. «Песня Деборы» — гимн Яхве, связанный с эпизодом священной войны. Яхве сражается за Израиль, воины Израиля — воины Яхве. В «Песне Деборы» много общего с гимнами Угарита XIV в. до н. э.
По прошествии восьмидесяти лет, когда сыны Израилевы вновь стали изменять своему богу, отдал Яхве племена Израиля в руки царя Ханаана Иабина, правившего в Хацоре. И притеснял он Израиль двадцать лет, и никто не помышлял о сопротивлении, ибо служил Иабину начальник войска Сисера1, у которого было девятьсот железных колесниц.
В ту пору судила Израиль пророчица Дебора, сидевшая под пальмой2 на горе Ефраим. К ней поднимались сыны Израиля на суд. И призвала она к себе Барака3, сына Авиноама, из племени Нафтали.
— Внимай мне, Барак! — обратилась она к нему. — Слушай, как я пою и бряцаю на струнах ради Яхве, бога Израиля. Когда он выходил из Сеира, когда шествовал с полей Эдома, тряслась земля и таяли горы. Потом же, после Эхуда, когда царствовал Шамхар, сын Аната, обезлюдели дороги, и стали сыны Израиля избегать больших дорог и ходить извилистыми тропами. Исчезли предводители, ибо избрал себе Израиль новых богов. И вот война у ворот. Внимай, Барак, плени поработителей, сын Абиноама, повергни Сисеру!
Барак отшатнулся:
— У Сисеры девятьсот колесниц, запряженных быстрыми, как ветер, конями. На каждой из них трое закованных в латы воинов. У нас же нет ни щитов, ни копий.
Вновь ударила Дебора по струнам и запела под их звуки:
— Шагай, Барак! Повелевает тебе Яхве, бог Израиля. С высот надвигается гром. В страхе перед ним останавливаются кони, уходят по ось окованные железом колеса. Слабеет тетива вражьих луков. Гром! Гром! Гром!
— Если пойдешь со мною, пойду, если не пойдешь, останусь, — ответил Барак.
— Я пойду с тобою, Барак! — отозвалась Дебора. — Но тогда не будет славы на твоем пути. Ибо Яхве предаст Си-серу не в твои, а в слабые женские руки.
Барак решил, что пророчица имеет в виду себя. А если Дебора будет идти вместе с ним, слава достанется и ему.
И пошел Барак вместе с Деборой в Кедеш, а оттуда на гору Табор4. Были с ними десять тысяч воинов из племен Ефраима, Нафтали, Вениамина, Иссахара, Рувима и Гада. Остальные племена не захотели рисковать своим покоем и богатствами.
Донесли Сисере о том, что Израиль собрался на горе Табор. И вывел он колесницы свои, девятьсот железных колесниц, повел всех людей, ему подчиненных. Достигли они Танааха, у вод Мегиддо5.
И сказала Дебора:
— Воспрянь, Барак! Ибо настал день, в который Яхве предаст Сисеру в наши руки!
И сошел Барак с горы Табор, спустились вместе с ним десять тысяч воинов и пророчица Дебора. Видя это, Яхве привел Сисеру в замешательство, обрушил на него с небес водные потоки. Переполнилась ими речка Кишон6. Поле превратилось в болото. И бежал Сисера, бросив свои колесницы. Стан же его пал от острых мечей.
Направился беглец к шатру Иаэль, жены Хевера из племени кенитов. Вышла Иаэль навстречу Сисере и сказала ему:
— Заходи, господин мой, не бойся. И зашел он к ней в шатер, и накрыла его Иаэль ковром. Сисера же сказал спасительнице:
— Дай мне немного воды. Я хочу пить. Развязала Иаэль мех с молоком и поднесла Сисере. Напившись, он сказал:
— Стань у входа в шатер. Если кто меня спросит, скажи: «Его нет».
Вышла Иаэль из шатра, вынула из земли колышек, крепивший шатер, взяла молот, и, вернувшись, приложила колышек к виску Сисеры, и ударила по нему молотом. Распростерся Сисера у ее ног. И прославилась Иаэль более всех жен в шатрах Ханаана.
Возвращаясь на гору Ефраим под свою пальму, пела пророчица Дебора:
— Ходит мать Сисеры по половицам из ливанского кедра, от стены к окну бредет, к окну подойдя, бросит взгляд сквозь решетку. Рыдает мать Сисеры: «Где же ты, сын мой? Почему не торопятся твои быстрые кони? Почему медлят колеса твоих колесниц?» «Не волнуйся, госпожа наша! — успокаивают ее жены Сисеры. — Не проливай слез! Велика добыча, и трудно ее разделить. По одной девке, по две девки на каждого воина! Господину же достались разноцветные одежды, с обеих сторон расшитые, сорванные с плеч пленника». 1 Сисера — как установлено современными исследованиями, имя иллирийского происхождения. Это позволяет думать, что его носитель — филистимлянин, служивший хананею Иабину. Упоминание железных колесниц Сисеры — довод в пользу этого предположения. У филистимлян была монополия на использование железа в военных целях.
2 Пальма Деборы — видимо, священное дерево, под которым пророчица совершала гадание подобно тому, как в греческой Додоне гадали под священным дубом. Возможно, что подобно тому, как в Додоне жрицы оракула назывались «голубками», жрицы оракула на горе Ефраим именовались «пчелами» (Дебора — евр. «Пчела»).
3 Барак («Молния»). Такое же прозвище (или имя) было у карфагенского полководца Гамилькара (Гамилькар Барка).
4 Табор — гора на территории племени Иссахар. Согласно Второзаконию, туда «народ приходил, чтобы молиться и приносить жертвы».
5 Танаах и Мегиддо — города в северной части страны Ханаан, в Галилее. Слова «у вод Мегиддо» указывают на важное стратегическое положение Мегиддо в долине Йезреел, между горами Ливана и морем. В книге Иисус Навин нет сведений о завоевании Мегиддо Израилем. Видимо, он вместе с Танаахом был главным центром антиизраильской коалиции.
6 Кишок — речка, пересекающая долину южнее горы Табор. Ее переполнение превратило долину в болото и сделало невозможным использование боевых колесниц.
