Алферьев Е.Е. - Император Николай II как человек сильной воли. [1983, RTF, RUS]

В комиссии, например, меня обвиняли в том, что я "в течение войны приказал 400 000 старых ружей забраковать". В свое время это дело поступило в Государственную думу в таком виде, что я "незадолго перед войной" приказал 400 000 ружей уничтожить. В действительности не я, а мой в то время помощник генерал Поливанов - и не в 1914, а в 1910 году - решил этот вопрос об оружии
В.А. Сухомлинов Воспоминания. Мемуары

По пункту десятому я оказался виновен "в том, что, состоя с 11 марта 1909 года по 13 июля 1915 года"... и т.д., согласно пункту первому, "в прямое нарушение таковой своей обязанности, вслед за возникновением войны России с Германией, а затем и с другими державами, не принял необходимых мер для увеличения крайне низкой производительности частной промышленности для снабжения нашей армии предметами артиллерийского довольствия, каковые проявления его, Сухомлинова, бездействия власти представляются особенно важными, как повлекшие за собой понижение боевой мощи нашей армии".
Такое заключение может именно только "представляться", так как приписывать мне "понижение боевой мощи нашей армии", которую я получил, для восстановления ее боеспособности, совершенно немощной, - является чистейшим нонсенсом, так как нельзя растратить то, чего не имелось.
Сухомлинов, там же

Здесь следует отметить, что одной из причин искаженных представлений о работе русской промышленности в ПМВ являются работы Барсукова, и Маниковского (сиречь частично опять-таки Барсукова) – собственно, отчасти потому, что с тех по ничего нового не появилось по данной теме. Их труды были написаны в начале 20-х гг, выдержаны в духе тех лет и в вопросах связанных с ОПК концентрировались в немалой степени на нехватках боевого снабжения периода 1914-1915 гг. Собственно, сами вопросы развертывания производства вооружения и снабжения отражены в этих работах недостаточно и противоречиво (что понятно по условиям написания). Поэтому взятый в этих работах «страдальчески-обвинительный» уклон некритично воспроизводится уже десятилетия. Более того, и у Барсукова, и у Маниковского встречается немало недостоверной информации (например, о состоянии дел с постройкой новых предприятий) и сомнительных утверждений (типичный пример – завывания, направленные против частной промышленности).

О МОБИЛИЗАЦИИ РУССКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Семнадцать месяцев войны уже дали весьма поучительный для выяснения нашей боевой готовности материал. Уроки прошлого не могут пропасть даром и должны быть использованы для соображения некоторых мероприятий будущего. Предугадывая возможность войны и даже готовясь к ней, великие державы прежде веего ошиблись в определения вероятной продолжительности ее. Вряд ли кто-либо мог думать в начале войны, что даже по истечении полутора лет со времени открытия военных действий нельзя будет, хотя бы примерно, предугадать ее конец.
Так, первоначально у нас предполагалось, что запасы предметов снаряжения армии достаточно велики, ввиду чего дальнейшая заготовка их производилась в ограниченных количествах. Вскоре, однако, планы наших заготовлений стали вестись по расчету на сентябрь месяц 1915 г., впоследствии они рассчитывались уже на июль 1916 г., а в настоящее время некоторые расчеты ведутся уже на срок до середины 1917 г. Подобный же переучет заготовлений производился, насколько известно, и у наших союзников.
Общее количество запасов снаряжения армии, заготовленных в период, непосредственно предшествовавший открытию военных действий, оказался, таким образом, слишком ничтожным по сравнению с количествами, потребными для ведения настоящей войны.
Еще большая невольная ошибка была допущена при исчислении боевого расхода заготовлений, в особенности предметов артиллерийского снабжения. Те количества боевых припасов, которые считались в самом начале войны достаточными для достижения известного эффекта, оказались совершенно ничтожными по сравнению с числом вылущенных в некоторых боях снарядов, между тем достигнутые успехи представлялись весьма небольшими. И это обстоятельство, не предусмотренное ни нами, ни нашими союзниками, вызвало неоднократный общий переучет планов заготов-
[661]
лений. В результате оказалось, что настоящая война потребовала такого количества заготовлений, которое до войны показалось бы совершенно невероятным. Дальнейшие заказы во многом превосходят то, что готовилось до сего времени.
На самом деле, производство снарядов по 200-300 тысяч в день, - количество, до производства которого доходят некоторые воюющие страны, - кажется совершенно чудовищным.
Для пополнения боевого расхода могли служить предметы дальнейшего производства: внутреннего и иностранного. О значении запасов говорить не приходится, ибо по самому существу дела значение их могло быть крайне ограниченным: они должны были служить лишь для начала военных действий. Готовность к войне в отношении снаряжения и снабжения армии должна была, очевидно, определяться не запасами, а возможностью производства заготовлений во время самой войны на внутреннем рынке и за границей.
Но опыт наших иностранных заказов в настоящую войну в достаточной степени убедил нас в том, в какой мере заказы эти являются необеспеченными. Заграничные заказы могли быть производимы или у союзников, или же в нейтральных странах. Но союзники сами нуждаются в заготовлениях для своих армий, а потому рынок этот представляется всегда крайне ограниченным. В лучшем случае союзные страны имеют возможность давать только излишни своего производства, если излишки эти оказываются в действительности. Этим именно обстоятельством объясняются те огромные недопоставки боевых припасов, которые имеют место в отношении Англии и Франции. Так, из 4,5 млн. снарядов, которые должны были поступить к нам до сего времени на указанных стран, поступило всего около полумиллиона штук. Таким образом, рынок союзных стран не мог быть принимаем в серьезное внимание при определении и учете заготовлений, ибо страны-союзницы, как принимающие сами участие в войне, воспрещают и будут всегда воспрещать к вывозу все то, что необходимо для снабжения их собственных армий.
В несколько ином: положении оказываются заказы в странах нейтральных: здесь нет ограничений вывоза, но вывоз этот служит в разной мере и для противников, являющихся нашими конкурентами в размещении заказов.
Независимо от сего заказы в нейтральных странах подвержены в высокой степени различного рода неожиданным ограничениям
[662]
и стеснениям, в зависимости от склонения политических симпатий в ту или иную сторону. При все том производство вообще всех иностранных заказов сопряжено с целым рядом иного рода неудобств. Сюда относятся трудности доставки заказанных предметов, необходимость приспособления наших потребностей в отношении калибров, систем и пр. к установившимся условиям иностранного производства, а не наоборот, как это имеет место при заказах на внутреннем рынке, находящемся в нашей власти и распоряжении. В результате в отношении общей массы заграничных заказов, выполнение коих вообще сопряжено с разного рода трудностями, наблюдаются общие запоздания и случайности, лишающие уверенности в том, что будет получено то именно, что было заказано, в обусловленных количествах, в надлежащие сроки и должного качества.
Отрицательные стороны иностранных заказов в финансовом отношении не нуждаются, казалось бы, в особенном пояснении. Расплата в золотой иалюте ставит страну в чрезвычайно грудное положение и имеет пагубные последствия для курса денег, - все равно, производится ли эта расплата путем кредитных операций или же прямым вывозом золота в натуре, как это имело место в первый период войны, когда наше золото было в слитках отправлено в Англию.
Вызываемая заграничными заказами потребность в золотой валюте ставит часто в положение, обязывающее принимать при заключении займов, даже у союзников, условия, не отвечающие ни достоинству, ни независимости страны. Обычные же переплаты, и притом в пользу иностранцев, на заграничные заказы, сопряженные с потерей на курсе, с излишними перевозками, страховкой и прочими расходами, чрезвычайно обременяют государственное казначейство, и без того испытывающее тяжесть военного бремени.
Есть, однако, в иностранных заказах еще одно обстоятельство, заслуживающее серьезного внимания не со стороны финансовой, а в отношении экономическом. Если бы на те миллиарды рублей, которыми оцениваются ваши заграничные заказы, в страну были бы ввезены орудия не разрушения, а производства, как-то: сельскохозяйственные машины, паровозы, вагоны, удобрения и пр., то неблагоприятные финансовые последствия этого ввоза покрывались бы увеличением народнохозяйственной производительности и служили бы, вообще говоря, к экономическому обогащению страны. К сожалению, ни боевые припасы, ни ружья, ни пушки, ни порох,
[663]
ни прочие средства разрушения, обильно заказанные нами в других странах, никакому обогащению страны служить не могут.
Высказанные соображения невольно обращают мысль на внутреннее производство: только оно может служить прочной основой, боевой способности страны. Значение внутреннего производства настолько велико, что в современных войнах наибольшие шансы победить имеют те страны, которые могут во время самой войны готовить эти предметы в наибольшем количестве. Лучшим доказательством является Германия, своевременно подготовившая свою мощную промышленность к войне. Это дало ей возможность не только питать самое себя боевыми припасами в неисчислимом количестве, но и принять на себя снабжение и снаряжение армий ее союзников - Австрии, Турции и Болгарии. Относительный же по сравнению с силами противников недостаток в людях Германия успешно компенсирует обилием снаряжения, благодаря которому она, имея против себя силы трех могущественных держав, могла в течение полутора лет развивать активные военные действия. Противники же ее, придерживаясь вследствие недостатка боевых припасов оборонительной тактики, вынуждены были для. поднятия боевой готовности приступить уже после открытия военных действий к мобилизации своей промышленности. При этом Англия и Франция, располагающие более сильной промышленностью, могли не только покрывать свой боевой расход, но и делать накопление запасов. Россия же с ее мало развитой промышленностью до настоящего времени никаких запасов скопить не могла. Это объясняется не только слабостью нашей промышленности, но и почти полной ее неподготовленностью к производству предметов снаряжения армии. Достаточно указать хотя бы на то, что перед войной ни один из частных заводов не готовил снарядов, и это производство пришлось вновь насаждать у нас в трудных обстоятельствах военного времени.
В противоположность России, Германия делала огромные усилия не только для развития промышленности, но и для приспособления ее к военным потребностям. Это и создало Германии ту мощь, которую она проявила в настоящую войну. В укреплении этой мощи участвовали, к сожалению, и мы, передавая в Германию многочисленные казенные заказы, вместо того чтобы развивать свое собственное производство. Политика эта дала плачевные результаты, которые ясно оказались вслед за объявлением войны.
[664]
у нас не оказалось заводов, способных быстро развернуться и немедленно приступить к удовлетворению внезапно возникшей огромной потребности в предметах военного снаряжения. В таком положении мы были вынуждены вслед за объявлением войны пойти по старому пути производства иностранных заказов. Заказы эти касались: пушек, пулеметов, огромного количества снарядов, пороха, пироксилина, толуола, автомобилей, проволоки, подков, шипов, седел, шанцевого инструмента и пр.
Без преувеличения можно оказать, что если бы вместо заказов за границей в русскую промышленность была брошена в начале войны лишь часть сумм, переведенных за границу заказами, то мы могли бы в гораздо большей степени развить нашу военную мощь, чем это имеет место в настоящее время. Так, истратив уже свыше 300 млн. рублей на заграничные автомобиля, мы только теперь приняли решение водворить это производство в России.
Лишь с учреждением Особого совещания по обороне государства отношение к русской промышленности изменилось. Но и само Совещание было образовано лишь после того, как наши боевые запасы были истощены, а в отношении произведенных осенью прошлого года иностранных заказав имелись неоспоримые доказательства, что мы их или вовсе не получим, или же получим с огромным опозданием. При таких условиях не было другого выхода, как обратиться к русской промышленности. Путем выдача заказов, авансов и иного рода воспособлений существующие заводы стали постепенно приспособляться к военным потребностям и даже начали нарождаться новые отрасли производства. На этом пути мы встретили огромные затруднения. У нас не оказалось необходимого количества машин - орудий, станков, прессов и пр. Наряду с этим мы были вовсе лишены свинца, олова, алюминия, достаточного количества меди, цинка и иного рода сырых материалов. Пришлось за этим обратиться к иностранным рынкам.
Преодолевая целый ряд трудностей, наша промышленность в настоящее время в широкой мере работает на оборону страны. Приспособлен для военных надобноетей целый ряд производств, созданы новые отрасли промышленности, иные сильно развились и расширились. Все постепенно приспособляется к тяжелым условиям военного времени. Внимательно вглядываясь в налаживающуюся огромную работу русской промышленности, подсчитывая то, что она уже дала нашей армии и что она. еще в состоянии будет рскоре ей дать, можно чувствовать некоторое успокоение по отло-
[665]
шению боевой нашей готовности. Мы хотя и медленно, но уверенно крепнем, и никто не думает о мире, ибо благополучный для нас исход настоящей кампании кажется всем нам несомненным. С бодрым чувством ждем мы ближайшего будущего.
Но не столь радостным кажется нам более отдаленное будущее Оно представляется нам туманно-загадочным. Кончится война, но международного мира и спокойствия после войны ждать нельзя будет. Побежденные и обойденные страны будут таить очаг недовольства, могущего разразиться новыми потоками крови. Вот почему и в разгар настоящей еще неоконченной войны следует подуматъ о будущем, дабы не оказаться в том яге самом положении, в каком застал нас 1914 г.
Выло бы величайшей и непростительной ошибкой допустить вслед за окончанием войны разрушение той огромной военной лощи, которую представит собою русская промышленность к концу войны. Прекратятся заказы, и наше военное производство, налаженное с такими усилиями и жертвами со стороны государственного казначейства, может легко расстроиться. Поддержание этой мощи составляет задачу величайшей государственной важности. Речь идет о сохранении в мирное время той способности русской промышленности к производству предметов военного снаряжения, которую она проявляет во время войны. Цель эта может быть достигнута без особых жертв со стороны государственного казначейства и во всяком случае без дачи заводам ненужных в мирное время заказов. Она может быть достигнута прежде .всего планомерным распределением и распоряжением всем тем оборудованием заводов, которое уже оплачено заводам казной включением в цену заказов стоимости нового оборудования.
На этих началах, например, было создано у нас обширное производство снарядов на всех частных заводах. На тех же условиях погашения казною стоимости оборудования было дано нашим заводам большинство крупных военных заказов. Разумное использование одного этого ресурса казны даст возможность держать . заводы в состоянии способности приступить, в случае надобности, к немедленному производству .военных заказов.
Для этой цели правительство должно обязать ныне работающие на оборону заводы держать соответственное оборудование в состоянии готовности к производству военных заказов. Взамен сего обязательства заводам должно быть дозволено использование в мирное время оборудования для удовлетворения потребностей
[666]
частного рынка, но с обязательством возобновления изнашиваемого оборудования.
Подобные обязательства в отношении готовности производить военные заказы правительство могло бы ставить всем вновь возникающим предприятиям, в особенности же тем, коим будут оказываемы какие-либо льготы или воспособления.
Идя таким путем и приводя в известное планомерное соотношение способность наших заводов производить отдельные предметы военных заготовителей, мы достигнем мобилизации нашей промышленности, т. е. приведения и поддержания ее в состоянии возможности начать производить без потери времени заранее определенное для каждого завода количество военных заготовлений.
Все изложенное касается собственно оборудования заводов. Но этим не исчерпывается поставленная задача мобилизации русской промышленности. Надо воспользоваться обстоятельствами настоящей войны, чтобы приблизить сильную машиностроительную промышленность Петрограда к металлургии, всячески способствуя эвакуации петроградских заводов в район нашей южной горной промышленности и на Урал, где в изобилии имеются и топливо и металлы. Таким только путем мы избегнем тех крупных перевозок на далекое расстояние топлива и металлов из районов горной промышленности в Петроград, кои вызвали крайнее напряжение работы ваших железных дорог, и без того обремененных военными перевозками.
Наряду с заботами о мобилизации собственно технических средств заводов (оборудования) нужно сообразить план снабжения и обеспечения их необходимыми сырыми материалами. В этом отношении следует прежде всего водворить у нас добычу и производство свинца, олова, алюминия, цинка и прочих специальных металлов, без коих наша боевая готовность будет всегда находиться в рискованном положении. У нас имеются богатейшие залежи руд этих металлов, и развить выплавку их не представит особых трудностей.
Нельзя также не обратить внимания на то, что важнейший пункт нашего военного производства - Петроград находится в зависимости от иностранного топлива. Тяжесть этой зависимости мы испытываем теперь в полной силе. Выходом из указанного положения явилось бы освобождение столицы от заводов, работающих та оборону. Но задача эта очень трудно осуществима, а потому вполне целесообразным во всех отношениях представлялось бы
[667]
использование вод Сайменокого озера в Финляндии (Иматра), могущего дать столице по электрическому кабелю около 400 000 лошадиных сил, что с большим излишком покрывает потребности не только промышленности, но и железнодорожного узла Петрограда, общественного и частного хозяйства. При всем том стоимость электрической энергии обойдется в три раза дешевле того, во что обходилось потребление в мирное время английского угля, за который ежегодно выплачивали мы свыше 30 млн. рублей за границу. Само собой разумеется, что вышеизложенными указаниями далеко не исчерпываются план и программа намеченной мобилизации промышленности. В ней не затронуты, например, вопросы о создании казенных заводов и о других факторах, могущих так или иначе влиять на боевую готовность нашей промышленности. Создание этой программы потребует серьезной и планомерной разработки того обильного фактического материала, коим располагает в настоящее время военное ведомство, а потому работа эта могла бы быть поручена особой комиссии. Труды этой комиссии, несомненно, должны находиться в теснейшей связи с трудами Особого совещания по обороне государства, ввиду чего комиссия эта должна быть образована в составе вышеназванного Особого совещания в качестве комиссии подготовительной. По одобрении в Особом совещании по обороне государства выработанных этой подготовительной комиссией плана и программы мобилизации русской промышленности проведение намеченных мероприятий в жизнь мажет потребовать, смотря по свойству их, частью одобрения законодательных палат, 'частью же распоряжений совета министров или председателя Особого совещания по обороне государства.
Подписал В. Литвинов-Фалинский.
Петроград
22 ноября 1915 г

ИЗ ПИСЬМА А. А. МАНИКОВСКОГО К Е. 3. БАРСУКОВУ
18 октября 1916 г, Петроград.
Вчера получил телеграмму в. к.{6} о 34-сек. трубках для горных шрапнелей; мы это дело немного запустили, но ведь нас все время держали под гипнозом того, что "шрапнели хлам, все же спасение - в гранатах и бомбах". Ну вот мы и разогнали гранаты и, говоря по правде, совсем перестали думать о шрапнели. Теперь делаю соответствующие "нажатия" и надеюсь в скором времени значительно увеличить выход 34-сек. трубок.
Только напрасно в. к. думает, что "на третьем" году войны все должно итти гораздо лучше, чем на первом или втором. Выходит как раз наоборот: все идет хуже и притом в такой степени хуже, что просто жутко становится за будущее. Вы, конечно, знаете, что начались с 17-го забастовки, которые вое разрастаются и с которыми, повидимому, бороться не могут (а по мнению Милюкова{7} не хотят). Мы уже теряем по 3 000 тяжелых снарядов в день, а если так пойдет и дальше, то ни за какое соблюдение наших обещаний (о подаче парков) поручиться нельзя; я так и донес военному министру.
19 октября.
Не удалось кончить вчера, продолжаю сегодня.
Вернувшиеся из Ставки наши молодцы передали мне, что в. к. рассердился эа то, что на него натравили Шуваева{8} за 50% норму гранат. Дело в том, что перед своим отъездом Шуваев просил дать ему обычную в таких случаях справку о ходе снабжения
[672]
и наших предположениях Тут я ему и доложил о сокращении подачи гранатных парков. Он был поражен этим и просто не поверил, так как раньше все время нам только и твердили о "негодности" шрапнелей и о крайней необходимости усилить подачу гранат. Тогда я ему доложил телеграмму в. к., которую он и взял с собой, а мне приказал продолжать "гранатное" дело попрежнему. Конечно, я приму все меры к усилению выхода шрапнелей, но ведь сразу этого не сделать после ломки многих шрапнельных производств на гранатное{9}.
Затем в. к. высказал удивление, зачем же я все ж таки подаю и "чугунные" бомбы.
А что я могу поделать: ведь вопль был такой и гг. французы так сильны у нас, что в конце концов Особое совещание, несмотря на мои протесты, постановило и дало заказы (хотя и немного) на это дерьмо...
Ну, вот оно понемногу и начинает поступать... Я буду очень рад, если авторитетный голос Ставки прозвучит по этому поводу в виде внушительного свидетельства, что "фронты" не удовлетворены этим суррогатом и просят настоящих стальных фугасных бомб...

ИЗ ПИСЬМА А. А. МАНИКОВСКОГО К Е. 3. БАРСУКОВУ
27 октября 1916 г. Петроград.
Посылаю Вам пять экземпляров моего доклада о нашем заводском строительстве{10}. Знаю, что за него мне предстоит выдержать не одну бурю, но решил до конца говорить то, что есть на самом деле, а не то, что "кому-то будет приятно". Уже мне сделаны довольно "толстые" намеки, что мне не следовало выгораживать ГАУ, кивать на ГУГШ; не следовало хаять нашу общую политику; не следовало задевать министерства финансов и промышленности и, наконец - о ужас - не следовало так ругать гг. банкиров и промышленников...
Таким образом, мне предстоят бои и в Думе, и в Государственном совете, и в Совете министров, и в наших совещаниях...
За последнюю весточку{11} особое спасибо...
Числа 1-2 ноября придем с Михельсоном{12}, если не задержат какие-либо исключительные обстоятельства...

ИЗ ПИСЬМА А. А. МАНИКОВСКОГО К Е. З. БАРСУКОВУ
8 января 1917 г. Петроград.
... Часто я размышляю о той великой важности задаче{13}, которая тяжелым крестам легла на Вас, и с тревогой подумываю, что весна ведь не за горами. Но, видно, великий князь не желает ничьего вмешательства в это дело, я со мной об этом предмете и говорить не хочет. Ну, что же - ограничусь ролью артиллерийского "каптенармуса", хотя ясно вижу, что многое делается не так, как должно. Главное же скорблю, что не призваны к этому делу те "береговики" - даже Фонштейн и Шайтанов{14}, которые явились бы единственно грамотными в обращении с такою тяжелою материального частью...
Ваши опасения, что при новом министре моя работа осложнится - конечно, справедливы. Ведь вот за 1,5 года приходится ломаться 4-й раз под "нового министра", да еще какого!{15} Все это противно до такой степени, что требуются огромные усилия воли, чтобы терпеть и терпеть... Но ведь всякому терпению есть предел, тот физический предел, за которым уже исход неизбежен. Думаю, что этот предел уже близок, несмотря на ясное сознание, что уходить теперь, когда все складывается так катастрофично для России и для снабжения армии - подло. Вот я пока и терплю и терплю...
[675]
Вчера вызывал меня к себе В. И. Гурко{16}. Говорили о новых формированиях и о том, как их снабдить предметами артиллерийского довольствия. Я ему доложил о наших на этот счет предположениях. Видимо, он в курсе всего... При этом он указал, на что надо налечь. Конечно, я все усилия напрягу, но ведь Вы знаете в каких условиях мы работаем. В частности, Гурко просил приготовить для конференции{17} не только числовые таблицы, но и схемы роста главных предметов артиллерийского снабжения. Это, конечно, мы приготовим. Но вот, что трудно нам дать: 1) что сейчас у Вас на ф р о н т а х, 2) как это выходит на 1 версту и на 1.000 чел., 3) и каковы такие же данные у наших союзников?
Когда я сказал ему, что таких сведений в ГАУ нет, он обещал мне прислать из Ставки. Но насколько я помню, ведь все это взялись доставить в Конференцию Вы, т. е. У п а р т. И не выйдет ли разнотыки, если и ГАУ и Упарт оба внесут свои схемы?..
Условия работы боевых припасов все ухудшаются: заводы не получают металла, руды, угля, нефти; рабочие - продовольствия и одежды.
...Общее настроение здесь - задавленное, гнусное...
А сильной власти - все нет, как нет!..

1. Ситуация с ВПК, казенными и частными заводами в РИ и прибылями частных подрядчиков - она как бы общая для всех стран участниц ПМВ.
2. Ситуация с отсутствием планов мобилизации экономики на случай большой затяжной войны - тоже.
3. Армия к началу войны была оснащена не хуже армий Франции, Англии, Германии(за исключением тяжелой артиллерии).
4. Серьезные проблемы с вооружением и боеприпасами в начале войны - это тоже достаточно общий момент для всех участников.
5. Слухи о масштабах "снарядного голода" и о том, что именно он был основной причиной отступления 1915 года, насколько можно судить, сильно преувеличены.
6. К весне 1916 кризис с вооружением был в основном преодолен. Была обеспечена возможность проведения успешных широкомасштабных наступательных операций.
7. В течении войны большая часть потребностей армии удовлетворялась именно за счет внутреннего производства. Каковое увеличилось за 2,5 года примерно в 10 раз. Да, завозилось многое, что не производилось или производилось в недостаточном количестве, в том числе и вещи достаточно элементарные в изготовлении. Что делать, с СССР во время ВМВ несмотря на всю индустриализацию была примерно та же ситуация.
8. Проблемы с экономикой: нехватка рабочей силы, падение производства, проблемы с продовольствием, проблемы на транспорте, инфляция - тоже общий момент для всех участников. У Германии и Франции дела здесь по многим позициям были хуже чем у РИ.
9. Требовать от РИ мобилизационных усилий на уровне СССР - несколько странно. Другая политическая система, другое экономическое устройство. Плюс индустриализация, ради которой была угроблена куча народу. А у РИ тяжелая промышленность была примерно на уровне Франции - она и дала за 1914-1916 военной продукции примерно на уровне Франции. Т.е., эффективность мобилизации экономики и использования имеющихся ресурсов - примерно та же что и во Франции времен ПМВ.
10. Резюмируя. Трудности и серьезные просчеты в процессе мобилизации экономики были. Поражения в войне из-за "преступной неспособности кровавого самодержавия организовать снабжение армии" не было. Фактически, к началу 1917 армия была неплохо вооружена, сыта и одета, а победа в войне фактически была гарантирована и близка.

Концепция этой программы давала президенту Соединённых Штатов полномочия помогать любой стране, чья оборона признавалась жизненно важной для его страны. Закон о ленд-лизе[1] (англ. «Lend Lease Act»), полное название «Закон по обеспечению защиты Соединенных Штатов» (англ. «An Act to Promote the Defense of the United States»), принятый Конгрессом США 11 марта 1941 года, предусматривал что:
поставленные материалы (машины, различная военная техника, оружие, сырьё, другие предметы), уничтоженные, утраченные и использованные во время войны, не подлежат оплате (статья 5) [2];
переданное в рамках ленд-лиза имущество, оставшееся после окончания войны и пригодное для гражданских целей, будет оплачено полностью или частично на основе предоставленных Соединёнными Штатами долгосрочных кредитов (в основном беспроцентных займов).

После войны в Манчжурии в военном деле России наблюдается значительный подъем. В связи с быстрым хозяйственным ростом государства появилась возможность предоставить управлению армии средства, значительно превосходящие расходы всех других держав на оборону страны. Таким образом удалось не только устранить пробелы материального оснащения, вызванные войной, но и осуществить вооружение и снабжение армии современными военно-техническими вспомогательными средствами и довести ее таким путем до уровня больших западноевропейских армий. Были потрачены необходимые средства на устранение отсталости, существовавшей еще в некоторых областях; так, в первую очередь на увеличение количества тяжелой артиллерии в действующей армии и на вооружение крепостной и осадной артиллерией.
Путем увеличения окладов жалованья и пенсий было достигнуто омоложение и увеличение офицерского корпуса. Обильные прибавки и введение германских организационных принципов обеспечили возможность создания почти не существовавшего раньше унтер-офицерского корпуса из сверхсрочников.
На основании плана, составленного русским генеральным штабом вскоре после войны, была проведена коренная реорганизация армии. Она коснулась воинской повинности, повлекла значительные изменения в составе высших войсковых соединений, изменение дислокации с учетом политических и оперативных принципов, затронула подготовку к мобилизации, экономику, подготовку офицерского состава. С реорганизацией подвергались коренному изменению все уставы, был совершенно изменен устав боевой службы и введен новый метод обучения. При этом были учтены французские и в еще большей степени немецкие взгляды, приспособленные к своеобразию русских условий.(с)
Из секретной докладной записки Германского Большого Генерального штаба. 1913 г.