Четвертая сестра / Czwarta siostra (Агнешка Глиньска / Agnieszka Glińska) [2002, Польша, телеспектакль, трагифарс, TVRip] m holodkowski Sub Rus + Original Pol

Януш Гловацкий / Janusz Głowacki - польский писатель, драматург и журналист.
Родился в 1938 г. Изучал филологию в Варшавском университете. Дебютировал в 1960 году в журнале "Альманах молодых", опубликовав рассказ под названием "На пляже", а в 1964 начал работать с журналом "Культура", где привлек к себе внимание как автор остроумных рассказов и очерков.
В конце 60-х - начале 70-х активно работал как сценарист. Фильм Анджея Вайды "Охота на мух" снят по мотивам рассказов Гловацкого. Но настоящий успех пришел с выходом фильма, созданного в сотрудничестве с Марком Пивовским - "Рейс". Этот фильм считается лучшей польской комедией всех времен.
Вел колонку в журнале "Культура" до 1981 года. Затем, как и многие другие польские литераторы, композиторы, художники после введения военного положения в Польше, решил остаться за рубежом.
Поселился в Соединенных Штатах, где стал известен прежде всего как драматург. Пьеса " Охота на тараканов" сразу обратила на себя внимание в американских театральных кругах. Был преподавателем в Колумбийском университете, колледже Беннингтона, проводил семинары в Нью-йоркском публичном театре, Форуме Марка Таппера в Лос-Анджелесе и в Атлантическом Центре искусств в штате Флорида. Некоторые из его статей и эссе появились в “Нью-Йорк Таймс”.
Произведения Гловацкого переведены на многие языки мира. На данный момент он является членом Союза польских писателей, хотя живет в Нью-Йорке.
Библиография
Романы
«Последний сторож» (Ostatni cieć, 2001)
«Из головы» (Z głowy, 2004)
«Как быть любимым» (Jak być kochanym, 2005)
«Гуд найт, Джерзи» (Good night, Dżerzi, 2010)
Сборники
«Водоворот абсурда» (Wirówka nonsensu, 1968)
«Новый танец ля-ба-да» (Nowy taniec la-ba-da, 1970)
«Ночью хуже видно» (W nocy gorzej widać, 1972)
«Рай и рапорт Пилата» (Paradis & Raport Piłata, 1973)
«Охота на мух и другие рассказы» (Polowanie na muchy i inne opowiadania, 1974)
«Возвращение графа Монте-Кристо» (Powrót Hrabiego Monte Christo, 1975)
Пьесы
«Наказанное прелюбодеяние» (Cudzołóstwo ukarane, 1972)
«Матч» (Mecz, 1976)
«Замарашка» (Kopciuch, 1979)
«Охота на тараканов» (Polowanie na karaluchy, 1986)
«Фортинбрас спился» (Fortynbras się upił, 1990)
«Антигона в Нью-Йорке» (Antygona w Nowym Jorku, 1992)
«На пятой авеню» (Na 5 aveneue , 1999)
«Четвёртая сестра» (Czwarta siostra, 2002)
Сценарии к фильмам
"Психодрама" / "Psychodrama" (1969)
"Охота на мух" / "Polowanie na muchy" (1969) - https://rutr.life/forum/viewtopic.php?t=469918 , https://rutr.life/forum/viewtopic.php?t=3677338
"Рейс" / "Rejs" (1970) - все раздачи
"Нужно убить эту любовь" / "Trzeba zabić tą miłość" (1972) (был в советском кинопрокате)
"Ее портрет" / "Jej portret" (1974)
"Елочка страха" / "Choinka strachu" (1982)
"Билборд" / "Billboard" (1998) - https://rutr.life/forum/viewtopic.php?t=1439644
"Валэнса" / "Wałęsa" (2012) - в производстве (реж. Анджей Вайда)
Награды
1998 - Кавалерский Крест Возрождения Польши
2005 - Ежегодная награда министра культуры в области литературы
2005 - Оттиск ладони на Звездном Променаде в г. Мендзыздрое
2007 - Офицерский Крест Возрождения Польши
2011 - Награда им. Чеслава Милоша от посольства США в Польше "За вклад в американско-польское взаимопонимание"
Прочие: Guggenheim, National Endowment for the Arts, American Theatre Critics Association Award, Hollywood Drama Logue Critic’s Award, Drama League of New York Playwriting Award, Joseph Kesserling Award, Nagroda Fundacji Jurzykowskiego, Premio Moliere, Le Baladin, Tony Cox Award.

ТРИ СЕСТРЫ ПЛЮС
Janusz Glowacki. Czwarta siostra. / Януш Гловацкий. Четвертая сестра.
Warszawa, 1999.
Хотя реакция на публикацию новой пьесы Януша Гловацкого была в Польше далеко не однозначной, «Четвертую сестру» мгновенно и, по отзывам, успешно поставили два лучших театра (вроцлавский Teatr Polski – премьера 10 декабря 1999 г.; варшавский Teatr Powszechny – премьера 18 декабря 1999 г.). Но чтобы дальнейшее было чуть понятнее, надо сказать несколько слов о самом писателе.
Прозаик, сценарист, фельетонист, он получил мировую известность как драматург. Его «Антигона в Нью-Йорке» была удостоена премии «La Balladin» (за лучшую пьесу, поставленную в Париже в 1997 году). Она также вошла в опубликованный «La Magazine» список из десяти лучших пьес, поставленных в США в 1993 году. Выдержанная в гротескной тональности «Охота на тараканов» (1982) шла в 50 американских театрах и возглавляла такой список в 1987 году.
С 1981 года Гловацкий живет в Нью-Йорке. Он лауреат множества театральных премий. А до этого на родине был широко известен как автор остроумных фельетонов и популярных юмористических рассказов (сборники «Новый танец ла-ба-да», 1970; «Охота на мух и другие рассказы»,1974; «My sweet Raskolnikow», 1977, и др.). Повесть «Мощь хиреет» (1981) в сатирико-ироническом ключе – от имени наивного простака-рабочего – изображала события августа 1980 г. на Гданьской верфи, положившие, как известно, начало широкой забастовочной волне (у нашего зрителя художественный образ этих столь важных для судеб Восточной Европы событий формировался во многом под влиянием вайдовского «Человека из железа» и имел другую окраску). Гротескной и фельетонной интонацией отличаются и пьесы Гловацкого («Меч», 1977; «Золушка», 1979 и др.)
Начнем с того, что четвертая сестра - из заглавия пьесы, рассчитанного на мгновенную аллюзию с «Тремя сестрами», которые в Польше, как, впрочем, и в других странах, шли десятилетиями и давно стали культурным знаком России, – вовсе не сестра трем сестрам, а в лучшем случае… брат. И перед нами уже не мечта о Москве, но сама российская столица (а помыслы сестер устремлены теперь – разумеется! – к Америке). Папа-генерал жив, вместо брата Андрея на сцене – подросток-сирота Коля, подобранный Генералом и сначала превращенный в домработницу, а затем переодетый предприимчивыми сестрами в проститутку Соню Онищенко ради съемок в американском документальном фильме «Дети Москвы».
«Пьеса – не версия или литературное продолжение «Трех сестер». Это лишь ироническая аллюзия на Чехова. Этакая попытка отразить безумие и фиглярство конца века. Я говорю о том, какие удручающие шаги успел сделать мир с тех пор, как на него глядел Чехов», – объясняет автор свой странный замысел. А по словам одной из его героинь, «мир, возможно, и был когда-нибудь более жестоким, но более глупым – никогда».
Гловацкий вводит в текст наиболее узнаваемые реалии современной России и Москвы (в которые, правда, почему-то вдруг вклинивается польское пиво «Живец»), работая в приемах чеховской поэтики - как представление о них отложилось в его подсознании - сгущая и остраняя их. При этом каждый стереотип подан карикатурно ярко, а то и доведен до полного абсурда (хотя иной абсурд и превращается со временем в повседневную норму – а на абсурдность «немотивированной» Москвы трех сестер в чеховском тексте как проблему современного театра обратил в свое время внимание Вяч. Вс. Иванов, комментируя «Психологию искусства» Л. Выготского). Вот они, эти реалии. Взрывы домов и очередные слухи: «А знаете, на улице говорили, что эти бомбы сам КГБ подкладывает… Чтобы еще больший бардак был и чтобы это, ну, военное положение ввести» (в телеверсии этот текст купирован - m_holodkowski). Война в Чечне и военный «бизнес». Разговоры о Монике Левински, натовских бомбардировках – на фоне непременного «славянского патриотизма». Бандиты в этой пьесе ставят друг друга и окружающих «на счетчик», причем «исполнители», входя в квартиру, почему-то вежливо надевают тапочки.
«Задействованы» в пьесе польского постмодерниста и настроения, характерные, с его точки зрения, для постсоветского общества. Русский антисемитизм: одна из сестер робко спрашивает, не была ли их мать еврейкой, а Генерал за рюмкой замечает: «Сегодня родная дочь принялась меня уверять, будто я еврей. /…/ В свое время, если бы мне кто-нибудь сказал, что я еврей, убил бы.(в телеверсии этот текст купирован - m_holodkowski) А теперь ничего не чувствую…Сгорел изнутри».
Польская исследовательница К.Осиньская замечает по этому поводу, что польский образ русского-антисемита объясняется, скорее всего, потребностью «отыграть» собственные комплексы по отношению к западу, для которого воплощением антисемитизма являются поляки»[9]. Но то же можно сказать и о некоторых других укоренившихся в Польше стереотипах – например, русского-алкоголика, человека примитивного, непредсказуемого, дикого, но одновременно эмоционального и не к месту философствующего. В связи с этим вспоминается еще одна цитата из интервью с Гловацким: «Я больше не могу писать о поляках, потому что поляки обижаются – я, мол, плохо их изображаю. Они говорят, что когда француз пишет о французах, так те хоть одеты прилично…» Не обходится и без пресловутого русского патриотизма.
Гловацкий откровенно пародирует и другой распространенный культурный стереотип, связанный с Россией: беседы о смысле жизни. Герои с каким-то мучительным наслаждением вопрошают то ли себя, то ли друг друга: как жить, что делать и пр. Без малейшей логики даже в самой драматической ситуации принимаются рассуждать о судьбах мира, а Костя-мафиози пишет диссертацию о Гамлете. Персонажи поминутно впадают в депрессию и громко информируют об этом окружающих – как о признаке своей «избранности». К непременным «русским реквизитам» можно отнести также хоровое пение, вульгаризмы (часто автор использует «псевдорусские» формы), Соню Мармеладову, и, разумеется, бутылку водки «Кремлевская» - ее пьют с утра до вечера (причем Бабушка закусывает исключительно клубничным компотом).
Есть в «Четвертой сестре» и пародийные аллюзии уже конкретно на текст «Трех сестер»: «Если бы я три года тому назад бросила пить, то теперь не пила бы уже три года» (ср. реплику Соленого «… если бы вокзал был близко, то не был бы далеко, а если он далеко, то, значит, не близко»); «Я читала, что если читать, то ребенок получится умнее. Надеюсь, что жизнь моего ребенка будет лучше. – Именно над этим мы и трудимся» – причем у Гловацкого речь идет о том, чтобы послать Колю в Америку на заработки – сниматься в кино под видом малолетней проститутки (ср. «Участвовать в этой жизни мы не будем, конечно, но мы для нее живем теперь, работаем, ну, страдаем, мы творим ее…»); Костя, как и Барон, убит перед свадьбой – правда, не на дуэли, а от рук кредиторов; «Зачем же мы учили английский?» (ср. «В этом городе знать три языка ненужная роскошь»); появление воплощения мечты – американца (ср. «Можешь представить, Александр Игнатьич из Москвы. – Да? Ну, поздравляю, теперь мои сестрицы не дадут мне покою»). И, наконец, отсылающие к «Трем сестрам» и к нашей сегодняшней реальности фразы: «И вообще мы должны благодарить Бога за то, что живем в Москве. Знаете, сколько миллионов женщин об этом мечтает?»(в телеверсии этот текст купирован - m_holodkowski) или: «остроумное» намерение похоронить Костю на Новодевичьем «недалеко от Антона Чехова» и желание американского режиссера снимать «Трех сестер» (причем Коле предлагается сыграть роль Ирины).
Особый колорит придает диалогам пародирование «отзвуков» современной психологии, новых «общих мест»: «Ты, Катя, несчастлива, потому что себя не любишь, и поэтому никто тебя не любит. Поэтому ты в депрессии. А в депрессии нужно вести себя реалистично и полюбить себя»; «Представь себе свое тело – как будто оно лежит в кровати. Ты из него выходишь, садишься сбоку и смотришь, это дает дистанцию и помогает…»(в телеверсии этот текст купирован - m_holodkowski).
Основным же мотивом пьесы становится мечта о переселении в США («… поедем все в Америку»). Туда хотят все, кроме, пожалуй, Генерала, воплощающего антиамериканские настроения и советское «патриотическое» мышление. Американский миф, однако, отчасти компрометируется: в Америке «четвертая сестра» немедленно попадает в лапы сутенеров, ее хотят изнасиловать и определить в бордель, поэтому она спешит вернуться в родимый край (правда, приходится признать, что вся эта шайка бандитов, в которой деятельное участие принимает генеральский брат, – русские…).
Гловацкий создает своеобразный трагифарс с гротескным финалом (новорожденный ребенок одной из сестер расстреливает всех присутствующих из автомата Калашникова – «Один профессор из Ломоносовского университета сказал, что это из-за того, что мать, покойная Верочка, смотрела слишком много американских фильмов»(в телеверсии этот эпизод купирован - m_holodkowski)). Впрочем, по ходу действия оказывается, что стереотипы и абсурдные сценки можно здесь тасовать, как угодно – что и делает Коля/Соня в пресловутом документальном фильме американского режиссера: «Отец работал в цирке и крал мясо у тигра. Но его накрыли и выбросили в окно. Мама бросилась за ним, потому что хотела поймать. Но не поймала. – Кто был твоим первым клиентом? – Известный политик-патриот, который торгует оружием с арабами и сербами. Он подошел ко мне в парке Горького и сказал, что у меня глаза, как у Клаудии Шиффер…».
На самом деле читатель уже знает, что мяса бедному тигру действительно недоставало, но по вине одной из сестер; в окно выбросили Костю-бизнесмена, а поймать его хотела Бабушка. Политик-патриот – любовник одной из сестер, оружием торгует Костя, а в парке Горького незнакомец подошел к другой сестре. Но – какая разница: могло быть так, а могло и этак. Тем более, что последняя сцена, – как раз та, где бабушка рассказывает о жутком финале пьесы, – вдруг оказывается фрагментом репетиции какого-то спектакля или фильма («ГОЛОС. Стоп. Большое спасибо, Акулина Ивановна. На сегодня все. Свет гаснет. Конец»)(в телеверсии этот финал купирован - m_holodkowski).
Конечно, очень неплохо было бы понять, при чем тут Чехов? И почему именно «Три сестры»? Авторского объяснения, приведенного выше, все же недостаточно. Но скорее всего, ответа и нет. Потому что в мироощущении и поэтике постмодернизма, к которой тяготеет Гловацкий, все случайно, все заменимо и абсолютно все может быть игрой. Так что вполне естественно предположить, что и сам Чехов, и его пьеса – как ключевые для России и ее образа культурные знаки – стали таким запускающим механизмом сублимации еще довольно живучих настроений, давно уже потерявших остроту и ставших скорее просто формой выражения привычки не любить все, что «мэйд ин Раша», и как-то сложно при этом отделять в своем сознании Россию от ее культуры, столь значимой для мира и Польши, в частности.
Но, возможно, стоит перевести этот вопрос в иную плоскость. Почему именно Чехов провоцирует писателей ХХ века на всевозможные – режиссерские и писательские – модификации и версии сюжетов его больших пьес? Хорошая тема для культурологических размышлений на досуге...
Ирина Адельгейм
(с) ЧЕХОВСКИЙ ВЕСТНИК №9

General
Complete name : K:\POLSKIE FILMY\4sestra\Teatr TV - 2002 - J.Glowacki - Czwarta Siostra.avi
Format : AVI
Format/Info : Audio Video Interleave
File size : 701 MiB
Duration : 1h 43mn
Overall bit rate : 944 Kbps
Writing library : VirtualDub build 16297/release
Video
ID : 0
Format : MPEG-4 Visual
Format profile : Advanced Simple@L5
Format settings, BVOP : Yes
Format settings, QPel : No
Format settings, GMC : No warppoints
Format settings, Matrix : Default (H.263)
Muxing mode : Packed bitstream
Codec ID : XVID
Codec ID/Hint : XviD
Duration : 1h 43mn
Bit rate : 837 Kbps
Width : 640 pixels
Height : 480 pixels
Display aspect ratio : 4:3
Frame rate : 29.970 fps
Resolution : 8 bits
Colorimetry : 4:2:0
Scan type : Progressive
Bits/(Pixel*Frame) : 0.091
Stream size : 621 MiB (89%)
Writing library : XviD 1.0.3 (UTC 2004-12-20)
Audio
ID : 1
Format : MPEG Audio
Format version : Version 1
Format profile : Layer 3
Mode : Joint stereo
Format_Settings_ModeExtension : Intensity Stereo + MS Stereo
Codec ID : 55
Codec ID/Hint : MP3
Duration : 1h 43mn
Bit rate mode : Constant
Bit rate : 96.0 Kbps
Channel(s) : 2 channels
Sampling rate : 48.0 KHz
Stream size : 71.3 MiB (10%)
Alignment : Split accross interleaves
Interleave, duration : 33 ms (1.00 video frame)
Interleave, preload duration : 500 ms

1
00:00:01,700 --> 00:00:07,600
Акулина Ивановна, можно я задам тебе три вопроса?
2
00:00:07,700 --> 00:00:11,600
Ну, спрашивай, сынок, спрашивай.
3
00:00:11,700 --> 00:00:13,600
<i>ЯНУШ ГЛОВАЦКИЙ</i>
4
00:00:13,700 --> 00:00:20,600
Кто тут правит? Где деньги? Чем это закончится?
5
00:00:20,700 --> 00:00:23,600
<i>ЧЕТВЕРТАЯ СЕСТРА</i>
6
00:00:23,700 --> 00:00:29,600
И еще четвертый добавлю.
Как жить?
7
00:00:29,700 --> 00:00:33,600
Этого как раз я не знаю.
8
00:00:38,700 --> 00:00:45,600
А ты, Акулина Ивановна, опять тапочек не надела, грязи натаскала.
9
00:00:45,700 --> 00:00:48,600
Сейчас одену.
10
00:00:50,700 --> 00:00:59,600
Дочки замуж не вышли. Теперь разве что дурак захотел бы жениться, раз можно получить даром.
11
00:00:59,700 --> 00:01:02,600
Ну, я бы так не сказала.
12
00:01:02,700 --> 00:01:09,600
Может, в мое время русская женщина давала даром, из сочувствия, например, но сейчас это уже не обязательно.