Вопрос: Как возникла идея создания «36»?
Оливье Маршаль: Я всегда хотел рассказать историю Доминика Луазо (Dominique Loiseau). Он был полицейским-оперативником в отделе расследований (Search and Action Squad), который в 1985 году занимался обезвреживанием банды грабителей. 14 января 1985 года бандиты захватили банк на рю Доктор Бланш (Rue Docteur Blanche), и полицейским двух отделов - оперативного и по борьбе с бандитизмом (Anti-Crime Unit) - пришлось действовать.
Как всегда в подобной ситуации, этим двум командам было приказано не вмешиваясь следить за ситуацией, пока бандиты не выйдут из здания, или пока происходящее не будет полностью под контролем. Однако командир отдела по борьбе с бандитизмом решил действовать в одиночку. Когда преступники покидали банк, офицер, имя которого я называть не буду, начал стрелять. Из банка вышла только одна группа бандитов, но услышав выстрелы, они вернулись в здание, чтобы поддержать остальных.
Одного полицейского взяли в заложники, двух мужчин убили - грабителя и полицейского по имени Жан Вриндт (Jean Vrindts). Потом бандиты скрылись.
Это был позор, ужасный провал. Инцидент на рю Доктор Бланш бросил тень на всю полицию Парижа. Присутствовавшие там офицеры требовали дисциплинарных мер против офицера, ставшего причиной трагедии.
Вопрос: Вы хотели рассказать именно эту историю?
Оливье Маршаль: Да. Но это происшествие было отодвинуто на второй план другим случаем, причиной которого стал тот же инцидент на рю Доктор Бланш. Я говорю о «Деле шайки коррупционеров». Группу полицейских, в которую входили в основном офицеры-оперативники, работавшие в ночные смены, обвинили в рэкете, налётах, похищениях и незаконном задержании людей. Это было серьезное дело, по которому проходили многие офицеры одного из самых престижных отделов полиции. В течение некоторого времени подозрения замалчивались, но «Дело на рю Доктор Бланш» привлекло всеобщее внимание, и независимые наблюдатели решили начать полномасштабное расследование по «Делу шайки коррупционеров».
Некоторое время спустя волнение улеглось, но гнев и раздражение не исчезли бесследно. Потом начали муссировать слухи: будто Жан Вриндт, который был убит в инциденте на рю Доктор Бланш, тоже был среди коррумпированных полицейских. Газеты стали втаптывать в грязь его имя, а на семью Вриндта посыпались язвительные комментарии. Ему было отказано в государственных похоронах. Команда по борьбе с бандитизмом не вмешивалась, считая, что ситуация была такова: полицейская администрация ищет козла отпущения и натравила СМИ на Виндта. По сути, они убили его второй раз.
Возмущение подхлестнула вторая разорвавшаяся бомба. Доминик Луазо [на фото внизу].
[На фото внизу - обложка книги "Невиновный полицейский в тюрьме - подлинная история Доминика Луазо, легшая в основу фильма "36" - прим. перев.]
находился со своей семьей на отдыхе, когда узнал, что его имя появилось в знаменитом списке коррумпированных чиновников. Он немедленно вернулся в Париж и потребовал объяснений, заявив: если обвинения в его адрес серьезны, пусть его арестуют. Он предстал перед судом, который признал его виновным. Без всяких объяснений Доминика Луазо отправили в тюрьму на 12 лет. Через 6 лет его освободили...
Кем Доминик Луазо является для Вас?
Оливье Маршаль: Это друг и полицейский, которым я восхищаюсь. Он - человек величайшей скромности и человечности. Когда его арестовали, я уже уехал в антитеррористическое подразделение и ничего не знал о привлечении его к следствию по этому делу. Луазо посадили, защищая «установленный порядок» - вместо человека, которого покрывала администрация.
Доминик стал жертвой судьи - вроде такого, какой изображен в моём фильме. В течение многих месяцев Луазо отказывали в возможности повидаться с близкими. С ним обращались, как с преступником. Парень, сфарбиковавший дело против Доминика, доверия не заслуживал.
Всё время в тюрьме Доминик провел в мучениях. На него сыпались угрозы, - угрожали убить и его, и его семью. Ему пришлось просить жену уйти, ради её собственной безопасности. Родители Луазо разорились, нанимая адвокатов, чтобы доказать невиновность сына. Он совершил попытку самоубийства. И всё это – ради «установленного порядка»! Такая история могла произойти с любым полицейским, со мной тоже.
Вы перенесли эти события в «36»?
Оливье Маршаль: Да, я пересказал эту историю. Я хотел, чтобы то, что происходит с Лео Вринксом (герой фильма, которого играет Даниэль Отей) было столь же убедительным, столь же чудовищным, как то, что случились с Домиником Луазо.
В тюрьме Доминик потерял всё - жену, друзей, работу, честное имя… а также многое другое, о чем не мне рассказывать. То, что с ним произошло, могло превратить Луазо в комок ненависти. Однако он предпочел оставить потерянные годы в прошлом. На съёмках моего фильма он работал водителем – отвозил актёров, куда просили; все были тронуты его добротой и профессионализмом. Сейчас он получил лицензию капитана судна, но ему не разрешают водить французские корабли. Он – живое напоминание Франции о её позоре, поскольку посмел подвергнуть сомнению высшие власти и установленный порядок.
Мой фильм посвящен памяти майора полиции Кристиана «Кики» Карона (Christian “Kiki” Caron), который погиб во время операции 31 июля 1989 года [очевидно, ошибка в оригинале интервью. В посвящении в конце фильма указана дата - 31 августа 1989 - прим. перев.]. Ветеран отряда по борьбе с бандитизмом, он был другом Доминика Луазо. У Кристиана была жена и трое детей, и он решил уйти из отряда на менее опасную должность. Он погиб, когда до его перевода оставалась одна неделя.
Вы решали написать «36» после «Гангстеров»?
Оливье Маршаль: На самом деле, замысел этой истории возник еще в 1994 году. Я тогда работал над телепрограммой вместе с настоящим полицейскими из отряда по борьбе с бандитизмом. Мне удалось поговорить с парнем по имени Дидье Моури (Didier Maury), который был знаком с Домиником Луазо. Он с возмущением вспоминал события инцидента на рю Доктор Бланш, поиск виновного, организованный против Жана Вриндта, арест и тюремное заключение Доминика, а также собственный уход из полиции. Теперь Дидье - глава одной компании. Он появляется в моём фильме. В знак дружбы, а также ради памяти о прошлых событиях. Он был крайне взволнован, когда мы снимали схватку в Сент Оуэне (Saint Ouen).
Я написал сценарий «Гангстеров» (Gangsters, 2002), потому что хотел снять низкобюджетный фильм. У меня уже был опыт работы на телевидении, так что я знал, что ворваться в кино с крупнобюджетным проектом не смогу. Мне надо было снять личный, глубокий фильм, сосредоточенный на игре, а не на постройке сложных декораций. Я хотел рассказать историю о двух отчужденных людях, которые на два дня и две ночи сошлись вдали от мира.
Мне хочется рассказывать о взаимосвязи, взаимопереплетении отношений - между теми, кто охраняет закон и теми, кто его нарушает. Как бы ни ненавидели друг друга, они друг другу необходимы.
Еще меня поражают двойные агенты. За те 12 лет, что я служил в полиции, я знал четверых «падших фликов» [flic, то же, что «коп» по-французски – прим. перев.]. В эту дыру провалились пара моих друзей. Один из них – с которым я проработал 6 лет, - теперь коротает дни в тюремной камере. Мне трудно представить себе, что это значит – жить двойной жизнью.
Именно в период подготовки к «Гангстерам» я передал первый черновой вариант «36» своим продюсерам, Жану-Батисту Дюпону (Jean-Baptiste Dupont) и Сирилу Колбё-Жюстину (Cyril Colbeau-Justin). Я пояснил, что хотел бы снять фильм о падении начальника криминальной полиции. Нечто вроде современного «Графа Монте-Кристо», снятого в мире полиции, с использованием вечных и трагических тем: дружба, любовь, предательство, месть. Мне хотелось сделать французскую версию «Схватки» (‘Heat’). Наряду с Серхио Леоне (Sergio Leone), Майком Фиггисом (Mike Figgis) и Майклом Чимино (Michael Cimino), Майкл Манн - один из режиссеров, которым я бесконечно восхищаюсь. «Схватка» меня вдохновляла, во всем – от игры актеров до общей атмосферы фильма и стиля съемок. Подобно «Схватке», мне хотелось изобразить поединок двух сильных личностей. Я выбрал двух самых главных полицейских в департаменте по адресу Набережная Орфевр, 36. А сыграли их гиганты французского кино, Даниэль Отей и Жерар Депардье. Двое великолепных актеров, чьи карьерные достижения добавили фильму достоверности. Оба в нём играют просто потрясающе…
Продюсеры принесли фильм Франку Шоро (Franck Chorot) в компанию Gaumont; он дал добро на совместное производство и согласился стать прокатчиком фильма во Франции. Так началось наше приключение. Два года работы над сценарием, десяток вариантов (в первом черновике было почти двести страниц). Я очень благодарен компании Gaumont за их бесконечное терпение и помощь. Эта студия питает и лелеет таланты; я постоянно чувствовал поддержку. Без них я бы не справился с таким крупномасштабным проектом.
На создание персонажей вас вдохновляли люди, которых вы знали, работая в полиции?
Оливье Маршаль: Образ Лео Вринкса, персонажа Даниэля Отея – это дань памяти Жану Вриндту, офицеру, погибшему в перестрелке на рю Доктор Бланш. Это, конечно, не тот же человек, но его дух. В этом герое есть и черты Доминика Луазо, но в основном образ Лео Вринкса я создал, вспоминая о человеке, которого знал в Пятом дивизионе уголовной полиции. Он был заместителем командира оперативного отдела, а потом попал в тюрьму за то, что прикрывал одного из своих информаторов. Это еще один случай соперничества в полиции, когда расплачиваться пришлось командиру. Мы назвали его «Элегантный Фифи». Он был стильным парнем, и наверняка принёс культуру в среду головорезов в Бельвилле (Belleville, французская тюрьма).
Элегантный Фифи был как дома и в публичных домах, и среди подонков преступного мира. Ему удавалось бороться с огромной преступной сетью, основываясь исключительно на сведениях от информаторов. У него был особый стиль работы, «старомодный», так сказать – похожий на то, как работают сами преступники. Именно этот метод использовал Вринкс в моём фильме, и это его подвело. В реальной жизни Элегантный Фифи был приговорен к 4 годам тюрьмы; Вринкса посадили на 7.
Оба флика стали жертвами системы правосудия, которая становится всё более несгибаемой и замкнутой, а также иерархии власти, которая не терпит своеволия и работы вне существующей системы.
Элегантный Фифи принадлежал к полицейским, которые игнорировали систему. Которые, возможно, делали то, чего делать не следовало. Но они выполняли свою работу, добивались результата, восхищая всех. Как Вринкс. Он - сложный человек, спокойный, замкнутый, и говорит лишь тогда, когда нужно. Это человек, который пойдет до конца ради выполнения задания. Мы много работали с Даниэлем Отеем над образом, и наши усилия окупились: его присутствие в фильме просто великолепно.
А что касается Дени Клейна, которого играет Жерар Депардье?
Оливье Маршаль: Меня вдохновлял образ знаменитого начальника отдела по борьбе с бандитизмом, который стал причиной инцидента на рю Доктор Бланш. Он был честолюбивым человеком, с жестокими, первобытными инстинктами. Человек, не ведавший угрызений совести. В то же время, он был храбр и заслужил уважение в Полицейском управлении за выполнение важных заданий. Он импульсивен и скор на кулачную расправу. И это делает его опасным.
Я хотел сделать Клейна «романтичной» фигурой. Он продался за карьеру, но вынужден жить в тени великого полицейского, каким ему самому никогда не стать – об этом он сам говорит Элен, жене (её очень тонко сыграла Анна Консини/Anne Consigny). Клейн одинок и несчастен, и давно знает, что пустил собственную жизнь под откос, упустил её. И поэтому он весь бросается в единственное, что у него осталось - в работу.
Я не хочу, чтобы Клейн вызывал у зрителя антипатию, даже если в фильме он совершает подлые и презренные поступки. Он совершает их вопреки себе, потому что он - жертва собственной несчастной жизни. Мне хотелось, чтобы зрители прониклись его одиночеством.
Жерар (Депардье) - актер, который вдохнул в этот образ жизнь. Едва мы начали снимать, я понял, что нашел своего Клейна. Он просто безупречен. Я так и подумал, когда впервые встретился с ним. Я обедал в его ресторане, и он лично готовил для меня; он меня поразил - его лицо, затененное меланхолией. Взгляд старой собаки во время последнего визита к ветеринару, не знающей, умрет ли она. Жерар – великий актер. Он может придать роли такой вес, привнести такую важность, серьезность, трагизм, - на которые другие актеры не способны.
Дружба, предательство, месть… и любовь. Между этими двумя мужчинами стоит женщина; её играет Валерия Голино.
Причина дуэли Вринкса и Клейна - не только профессия. Между ними должна быть женщина. Женщина, которую любит один и которая уходит к другому. Идея возникла, когда я посмотрел «Море любви» Гарольда Бекера (Harold Becker’s ‘Sea of Love’), в котором Аль Пачино играет уставшего от жизни человека, жена которого ушла к его коллеге. Это правда – все те сцены, что показывают, как профессия полицейского вторгается в личную жизнь людей. В моем фильме Камилла больше чем личная проблема. Это женщина, которую любит Клейн - всегда любил и будет любить, даже зная, что его чувства останутся без ответа. Камилла его боится. С Вринксом она начала жизнь сначала, ведь Клейн никогда не был ей поддержкой. В фильме я всё это не подчеркиваю, просто намекаю – в двух или трех моментах, с помощью вглядов.
Соперничество в любви всего не объясняет. Другой ключ к отношениям главных героев - работа полицейских. Борьба различных департаментов – дело обычное, могу утверждать из собственного опыта. Когда я работал в антитеррористическом отряде, нам часто приходилось сотрудничать с другими отделами, - предполагалось, что мы работаем плечом к плечу, хотя на самом деле каждая группа хранила важную информацию, чтобы заслужить лавры за проведение успешной операции. В деле на рю Доктор Бланш начальник отдела по борьбе с бандитизмом руководствовался исключительно тщеславием. Он работал только ради того, чтобы доказать собственную храбрость, чтобы сказали, что банда фальшивомонетчиков пала под натиском его героизма. Он думал только о том, как будут смотреться в газетах его фотографии, а не о последствиях его действий для всей команды.
Для меня Вринкс и Клейн - два офицера, которые вместе поступили в кадетскую школу, вместе получали звания и вместе стали начальниками разных отделов. И только здесь их пути разошлись. Когда я служил в полиции, оперативный отдел чрезвычайно гордился репутацией «суперполицейских». К ним было обращено внимание СМИ, они занимались самыми необычными делами, пользуясь статусом своеобразных художников в своем деле и нежась в сиянии славы как элитные подразделения. Рядом с ними отдел по борьбе с бандитизмом выглядел гораздо скромнее. И эти различия порождали зависть и внутренние конфликты. Времена изменились. Сейчас эти службы - на равных, благодаря лидерству двух начальников отделов. В настоящей жизни начальник отдела по борьбе с бандитизмом бóльшую часть времени работал в оперативном отряде.
Вы знали и других полицейских, ставших прототипами, например, Эдди Валанса, которого сыграл Даниэль Дюваль (Daniel Duval)?
Оливье Маршаль: На создание образа Валанса меня вдохновили полицейские, с которыми я познакомился, когда только пришел на работу. Твердые характеры, практически не ведающие промахов – люди, на которых можно рассчитывать в любой ситуации. На эту роль я искал кого-то с подлинным обаянием, харизмой - поэтому выбрал Даниэля Дюваля. В роли полицейского он достовернее настоящего! 30-летний опыт службы в полиции написан в его глазах. Соотношение, баланс между ним и Даниэлем Отеем просто идеален.
Есть еще Тити Брассар, которого сыграл Франсис Рено (Francis Renaud), потрясающий актер. Мы познакомились, снимаясь в «Полицейском участке», где он играл моего партнера. С Франсисом Рено я работал в «Гангстерах», где он сыграл кокаиниста Рокки. В «36» он великолепен. Франсис – интуитивный, инстинктивный актер, переполненный эмоциями; один из лучших в своём поколении. Надеюсь, что работа в «36» принесет ему признание и роли, которых он заслуживает…
Что вы можете рассказать об исполнении роли Кристо?
Оливье Маршаль: Мне понравилось играть его! Даже если он не участвовал в основных эпизодах. Но сыграть сцену с Даниэлем Отеем - как я мог отказаться? Моя жена, Катрин [Catherine Marchal, на фото. В "36" она играет Эву Верхаген] специально в этот день руководила моей игрой. Её вклад и предложения просто жизненно необходимы для меня.
Но на самом деле я не горю желанием играть в собственных фильмах. Я, прежде всего, режиссер. Большие роли требуют большой концентрации актера, таким образом отбирая, поглощая всё остальное. Я так считаю. Необходим гений Орсона Уэллса и опыт Клинта Иствуда, чтобы играть главную роль в фильме, режиссером которого являешься.
Создавая Кристо, я использовал образ жулика, которого знал и который просидел в тюрьме 20 лет. Он был маленький, весь покрыт татуировками и носил усы как у Эррола Флинна (Errol Flynn). Он был грабителем из банды в южных предместьях. Он рассказал мне о своей прошлой жизни, но сказал, что теперь его мечта - открыть пиццерию вместе со своей женой. Спустя несколько месяцев я узнал, что он пытался войти в другую банду. Не знаю, чем он занимается теперь. Моя симпатия может быть ошибочной, но я отношусь к жуликам старой школы вроде Кристо с большим уважением.
Вы изобразили также новую бандитскую группировку, члены которой ни во что не ставят закон и мораль.
Оливье Маршаль: Да, Горн и компания. Такие группировки существуют в настоящее время. Это парни из предместий, которые связываются с закоренелыми грабителями. Эти люди не знают жалости, стреляют, просто чтобы убить, без всякого уважения к человеческой жизни, и каким-то образом умеют заполучить в распоряжение новое и сложное оружие.
Я дал эту роль моему другу, Алену Фигларзу (Alain Figlarz). Специалист по оружию и боевым искусствам, он собрал воедино большинство актеров этого фильма. В соответствии с моими планами он ставил сцены драк, работая совместно с раскадровщиком Ричардом Мвонг (Richard Mvongo), который также проделал замечательную работу по фиксированию мира моего воображения на бумаге.
Я хотел, чтобы драки были краткими, ожесточенными, как бывает на самом деле. В то же время, не хотел, чтобы сцены были чересчур жестокими, отчасти из-за цензоров, отчасти потому, что меня не интересует создание ультрареалистического фильма, но скорее романтической и драматической истории, трагедии. Когда мы снимали гибель Валанса, Ален Фигларз был ранен осколком (он отказался надеть бронежилет), и врач рекомендовал ему недельный отдых, однако Ален появился на площадке следующим утром, чтобы сняться в сцене, где он берет Эву в заложницы. Он не мог ходить, каждое движение причиняло боль, но настаивал на продолжении съемок – в результате эта сцена получилась просто невероятной.
Когда Вринкс возвращается домой, он никогда не говорит о работе. Это обычное поведение полицейских?
Оливье Маршаль: Флик никогда не говорит о том, что он делает. Из самосохранения, возможно, чтобы забыть увиденное и совершённое. Камилла этого не знает и не хочет знать. Вринкс прежде всего полицейский, а уже потом - муж и отец. Он любит жену и дочь, но полностью поглощен работой. А еще он – полицейский старой школы, помалкивающий о своих методах, которые могут счесть недозволенными. Это сложный человек, его преследуют события прошлого, – такое часто случается с полицейскими, я сам не исключение. Каждого полицейского преследуют разные видéния. Сознание, память Вринкса буквально заполонили трупы и кошмары. До того, как вступить в отряд по борьбе с бандитизмом, Вринкс командовал отделом по уголовным делам, и его до сих пор не отпускают образы прошлого. В фильме это не подчеркивается, но благодаря Даниэлю Отею, становится понятным.
Когда Вринкс в тюрьме, вы даёте кадры тюремных стен, больше ничего. Напоминает графа Монте Кристо…
Оливье Маршаль: Точно. Сцена еще ужаснее из-за аскетического, сурового здания, колючей проволоки и криков, которые эхом отражают стены. Мы чувствуем всю безнадежность человека, адскую изоляцию и беспомощность. Его жена мертва и он ничего не может сделать.
Сцену похорон мне подсказал случай из жизни, когда я был еще совсем молодым полицейским. В то время я работал в отделе по уголовным делам в Версале. Моя группа и я получили приказ сопровождать заключенного на кладбище, на похороны его дочери. Скажу вам честно - в тот день я мечтал не быть полицейским. Тот день до сих пор перед глазами: стою около раздавленного горем человека, рыдающего над могилой своего ребенка. Его жена смотрела на него с таким отвращением, которое я никогда не забуду. Как будто во всем была его вина…
Вы ушли из полиции, потому что больше не хотели поддерживать эту систему. Тем не менее, все ваши фильмы - о полиции. Почему? Для вас это терапия? Изгнание нечистой силы? Или просто совпадение?
Оливье Маршаль: Знаете, мне трудно дать четкое определение, что есть Добро и Зло. Я ничего не изгоняю. Я читаю много детективных романов и смотрю много фильмов. Меня поражает способность человека творить зло – во всевозможных формах и проявлениях. Я перестал смотреть новости и читать газеты – меня пугает всё, происходящее сейчас повсеместно. Возможно, будучи сосредоточеными на ужасном, мои фильмы на самом деле обращены к другому, к возвышенному.
Мы давно не видели в подобной роли Жерара Депардье. Трудно было руководить его игрой в данном случае?
Оливье Маршаль: Нисколько. Он мне доверился. А потом, это вопрос уважения… и любви. Лучший способ сотрудничества актера и режиссера – когда их отношения основаны на уважении. Нам было очень трудно работать над этой картиной, но одновременно мы отлично провели время. Жерар - актер инстинкта, эмоций. Он взрывается, он говорит, он смеётся. В итоге режиссеру остается выбирать существенное из его работы на экране.
Даниэль - актер интеллекта. Было несравненным удовольствием работать с двумя актерами столь разных стилей. С самого начала я видел в роли Вринкса Даниэля Отея, но понятия не имел, кого можно выбрать на роль Клейна. Даже когда возникло имя Депардье, я не воспринял это серьезно; я имею в виду, это ведь только второй мой фильм. Получить в исполнители Отея-Депардье – это уже за гранью реальности. Но когда Жерар прочел сценарий, он сразу согласился - и с этой минуты фильм был, так сказать, благословлён.
«36» - история двух мужчин, но рядом с ними - два чрезвычайно сильных женских образа, сыгранные Валерией Голино и Катрин Маршаль, вашей женой.
Оливье Маршаль: Валерию пригласили наши итальянские со-продюсеры. Она красивая, чувственная актриса, но в то же время абсолютно убедительна как супруга полицейского. Мы много времени посвятили обсуждению её роли в этой истории. Например, в начале фильма, мы хотели показать, что она любит мужа, но одновременно боится эмоционального отчуждения между ними. Дуэт Валерии и Даниэля на экране просто невероятен.
Сначала я видел в роли Камиллы Катрин, мою жену. Ее чувство собственного достоинства и мягкость прекрасно соответствуют персонажу. Но когда я писал сценарий и Катрин помогала мне с некоторыми сценами, она начала симпатизировать Эве. И прочитав заключительный вариант сценария, она спросила, можно ли ей попробоваться на эту роль. Сначала я засомневался - я видел Эву такой маленькой потерявшейся девочкой, почти карикатурой на женщину-полицейского, пытающуюся соблазнить весь мир. Но Катрин утверждала, что поняла этот образ; и чистота, которую она сыграла, оказалась наиболее привлекательной чертой Эвы.
Женщины, Камилла и Эва, в фильме лучше мужчин. Они прямодушны, честны, отважны и бескомпромиссны. Эва - единственный человек, который отказался быть объектом манипуляций Клейна. Работая полицейским, я был потрясён женщинами этой профессии. Мужчины были похожи на ковбоев, мы будто копировали супергероев, но на самом деле женщины были гораздо сильнее психологически. Они никогда не прибегали к выпивке в трудные моменты, и сохраняли спокойствие, когда мужчины вставали на дыбы. Не было ни одного «падшего полицейского» - женщины.
Еще один сильный женский характер - Ману, которую сыграла Милен Демонжо (Mylene Demongeot)…
Оливье Маршаль: Ману – бывшая проститутка, теперь – хозяйка бара. Она – женская ипостась Кристо. Немолодая женщина, которая наконец обрела безмятежность. Мне очень симпатична эта идея – немолодая дама, заботящаяся о своем муже. Милен чрезвычайно трогательна. Её героиня напоминает мне роли, сыгранные Симоной Синьоре.
Вы использовали ту же съемочную группу, что и в «Гангстерах»?
Оливье Маршаль: Нет. Оператором в «Гангстерах» был Мэтью Пуаро-Дельпеш (Mathieu Poirot-Delpech), а для «36» я выбрал Дени Рудена (Denis Rouden). Я давно мечтал с ним работать. Я приглашал его делать «Гангстеров», но он был занят на другом проекте. Дени идеален для этого фильма; прекрасный человек и специалист. Он рискует, пробует разные комбинации - мы с ним работаем абсолютно гармонично и синхронно. То же самое касается и оператора, Фредерика Теллье (Frederic Tellier), который был также моим техническим консультантом. Благодаря их самоотверженной работе и дружбе, я смог достигнуть желаемого и приобрести уверенность, которой мне не хватало во время работы над первым фильмом.
Фредерик Теллье осуществлял художественное руководство, в сотрудничестве со мной и художником-постановщиком Эмбр Фернандес (Ambre Fernandez) и моим первым ассистентом Жан-Люком Матье (Jean-Luc Mathieu), который работает со мной начиная с первого короткометражного и потом художественного фильмов.
Мы стали одной семьёй, и рисковали всей командой - никто не судил ошибки другого. Мы стремились сделать великое, мировое кино, которое войдет в наследие американского и французского кинематографа.
Я хотел, чтобы освещение фильма являло контраст ярких цветов и ощущения тьмы. Мы представляли фильм, похожий на «Ангелов ночи» (Phil Jouanou “Angels of the Night”), «Семь» (David Fincher, “Se7en”) и «Проклятый путь» (Sam Mendes, “Road to Perdition”). Вспоминали фильмы «Крестный отец» Копполы (Francis Ford Coppola “The Godfather”), «Красный круг» Жан-Пьера Мельвилля (Jean-Pierre Melville “The Red Circle”) и «Схватку» Майкла Манна (Michael Mann, “Heat”). Я хотел, чтобы «36» стал своеобразной сумеречной историей, в которой медленно развиваются трагические события.
Вы написали сценарий, были режиссером, контролировали весь процесс, включая монтаж. Фильм, получившийся в результате, оправдал ваши ожидания?
Оливье Маршаль: С Элен Делюз (Helene Deluze) и Ванессой (Vanessa Basté) я делал монтаж срочно обработанного текущего материала, отобранного мною. Мы много времени занимались сокращением фильма: первоначально он длился 2 часа 40 минут, слишком много. К тому же закончить всё надо было в короткий срок, поскольку Элен уходила в другой проект. На этом этапе к работе присоединился Юг Дармо (Hugues Darmois), режиссер-монтажер в «Гангстерах». Юг напоминает меня, когда я пишу сценарий: ему необходимо работать совершенно независимо. Так что я полностью ему доверился. Юг знал, что именно я хочу выразить в фильме; он присутствовал на подготовительном периоде и съемках, ему известны мои вкусы. Вот так, почти как призрак, возник фильм в его финальной версии.
На фото Оливье и Катрин Маршаль с дочерьми, 2008Кто написал музыку?
Оливье Маршаль: Аксель Ренуар (Axel Renoir) и Эрван Керморван (Erwan Kermorvan). Я заставил их слушать музыку Жоржа Делерю (Georges Delerue) к фильму «Главное – любить» Анджея Жулавски (Andrzej Zulawski “That Most Important Thing: Love”) и Эннио Морриконе к «Ангелам ночи», а также музыку фильмов «Проклятый путь» и «Свой человек» (The Insider).
Продюсеры вмешивались в работу на разных стадиях?
Оливье Маршаль: В процессе подготовки - они наблюдали суету первых трёх дней, а потом предоставили всё мне. Они доверились мне, позволив делать всё, что я хотел.
ИСТОЧНИК
http://www.french.hku.hk/orfevres.htm
Перевод – Е. Кузьмина © При использовании моих переводов обязательна ссылка на сайт
http://cinema-translations.blogspot.com/
