Wagner - der Ring des Nibelungen (das Rheingold, die Walkure, Siegfried, Gotterdammerung) / Вагнер - Кольцо Нибелунга (Patrice Chereau, Pierre Boulez, Bayreuth) [1980, Opera, 4 DVD5 (сжатые)] (Rus Sub)

Сцена 1. (In der Tiefe des Rheines.)
(Die drei Rheintöchter, Alberich.) Вступительная ремарка композитора стоит того, чтобы привести её здесь полностью: "Зеленоватые сумерки, более светлые кверху и более тёмные книзу. Верхняя часть сцены заполнена волнующейся водной массой, которая безостановочно течёт справа налево. Ниже вода словно разрежается в сырой туман, всё более и более теряющий свою плотность, так что пространство от самого дна на мужской рост вверх кажется совсем свободным от воды, которая стелется и движется, подобно облакам, над этой тёмной глубью. Повсюду высятся крутые утёсы рифов, обрамляющих сцену. Дикие зубчатые глыбы скал сплошь покрывают всё дно, так что оно нигде не представляет ровной плоскости; в полнейшем мраке можно предположить ещё более глубокие расселины".
Замечательное вступление состоит всего лишь из 136 тактов восходящих секвенций покачивающейся ритмической фигуры в размере 6/8, основанной исключительно на тоническом аккорде ми бемоль мажора, однако представляющей две наиболее важные темы, которые вновь и вновь будут появляться на протяжении всех четырёх опер. Прежде чем это волнообразное движение успокаивается, поднимается занавес, чтобы явить зрителю глубины Рейна и здесь Воглинду, одну из трёх нимф этой реки, плещущуюся в её водах и весело поющую. (Эти девушки - замечательные пловчихи, выполняющие - с помощью невидимых проволок - полные изящества проплывы через всю сцену, при этом умудряющиеся так брать дыхание, чтобы полнозвучно петь). Теперь к ней присоединяются две её сестры, и все три весело играют и плещутся, всё время помня при этом, что им надлежит охранять гору золота, которое дало название опере.
Из омута вылезает Альберих; он появляется в мрачной расселине и карабкается на один из рифов. Ещё окруженный тьмою, он останавливается и с возрастающим удовольствием глядит на игру нимф. Волосатый и вообще гадкого вида гном, он пытается, грубо и неуклюже, схватить в свои объятия то одну, то другую из этих дочерей Рейна. Они с лёгкостью ускользают от него и насмехаются над ним. Он зол и разгневан. С ним кокетничает и тоже издевается над ним Вельгунда.
Внезапно его взгляд привлекает и приковывает к себе поразительное зрелище: сквозь водную массу сверху проникает сияние, которое становится всё ярче и ярче, разгораясь наконец на вершине средней скалы ослепительным лучезарно-золотистым блеском; с этого момента волшебный золотой блеск разливается повсюду. Девушки с возрастающим наслаждением плавают вокруг скалы. Вся река сверкает теперь ярким блеском золота. Русалки, разговаривая между сабой, рассказывают, что это золото Рейна. Их отец приказал им охранять его. Однако, кто мог бы хотеть украсть его? Ведь тот, кто сможет сковать из него Кольцо, сможет править всем миром, правда, при этом этот честолюбивый кузнец навсегда должен будет отказаться от любви. Конечно, это условие гарантирует от возможного похитителя. Но они глубоко ошибались. Болтовню сестёр хорошо слышал Альберих. С возгласом: "Смейтесь ещё: вот нибелунг вас насмешит" - он в бешенстве прыгает к средней скале и с неистовой поспешностью карабкается на её вершину. Девушки с криками разбегаются и появляются в разных концах сцены. С ужасной силой он вырывает золото из скалы и поспешно устремляется с ним в глубину, быстро исчезая в ней.
Когда золото исчезает, вся сцена погружается в непроницаемый мрак. Девы Рейна безнадёжно погружаются в воды реки, после того как они насмеялись над Альберихом. Вместе с ними в глубину опускаются воды. Совсем внизу, из-под земли, раздаётся резкий и издевательский хохот Альбериха. Скалы исчезают в глубочайшем мраке. Вся сцена сверху донизу заполнена чёрной массой волнующихся вод, которые некоторое время всё ещё словно спускаются вниз. Постепенно волны превращаются в облака, которые рассеиваются, разрежаясь в прозрачный туман по мере того, как свет, брезжущий позади них, становится ярче. Все эти водно-воздушные метаморфозы нарисованы Вагнером звуками с потрясающей силой, мастерством и фантазией.
Сцена 2. (Freie Gegend auf Bergeshöhen, am Rhein gelegen.)
(Wotan, Fricka, Freia, Fasolt, Fafner, Donner, Froh, Loge.) Утренняя заря возрастающим сиянием освещает замок с блестящими зубцами, которым увенчан высокий утёс на заднем плане. Между этим утёсом и авансценой предполагается глубокая долина, где течёт Рейн. Вотан, правитель богов, спит со своей женой Фриккой на склоне горы. Когда Фрикка просыпается и видит замок, она будит своего мужа, указывая ему на это величественное сооружение. Это огромная крепость, которую некоторое время строили великаны и которая должна стать их домом. "Вот он встал, радуя взор", - восклицает Вотан. Но вместо радости между Вотаном и Фриккой вспыхивает ссора: одним из основных пунктов раздора является согласованная ранее плата - ни больше ни меньше как сестра Фрикки Фрейя, богиня юности и красоты, должна быть отдана в качестве платы Фафнеру и Фазольту, этим великанам-строителям. Фрикка считает, что плата эта слишком высока. Отсюда всевозможные взаимные обвинения, особенно в том, что касается частых внебрачных связей Вотана.
Ссора прерывается самой Фрейей; она поспешно вбегает, спасаясь от преследования великанов, которые теперь требуют, чтобы счёт был оплачен. Вотан, который пошёл на такой договор с великанами по совету Логе, бога огня, ожидает, что этот ловкий и изворотливый персонаж придумает что-нибудь, чтобы избежать этой уплаты. Фрейя зовёт на помощь двух отсутствующих братьев - Доннера, бога грома, и Фро, бога плодородия. Входят великаны Фазольт и Фафнер, оба вооружены могучими копьями; они требуют причитающуюся им плату, а Вотан пытается тянуть время, говоря, что он и не думает отказаться от Фрейи. Фазольт, совершенно ошеломлённый, некоторое время стоит, не произнося ни слова. Затем великаны указывают, что контракт написан в стихах на священном древке его копья, символизирующем справедливость и правосудие, и что несчастье будет править миром, если он отойдёт от данного им самим торжественного обещания. Фро и Доннер появляются как раз в тот момент, когда эти исполины намереваются силой забрать Фрейю, и Доннер со своим тяжёлым молотом угрожающе становится перед великанами.
Наконец к собравшемуся вместе несчастному семейству является Логе, предпринявший далёкое путешествие с целью найти какую-нибудь замену Фрейе в качестве платы великанам. Он поднимается из долины на заднем плане. Логе совершенно ненадёжный, и на него нельзя положиться, - он сам как огонь: обузданный - он охраняет, свободный - сжигает и разрушает всё. Особое недоверие он вызывает у Фрикки. Логе сообщает о провале своей миссии; и теперь он ненавистен более чем когда-либо. Но он рассказывает о золоте Рейна - о том, как Альберих украл его у дочерей Рейна, как они просили его, чтобы он добился, чтобы Вотан помог вернуть им это золото, и какие силы оно в себе таит, если выковать из него Кольцо. Это последнее обстоятельство тут же привлекло внимание не только Вотана, но и великанов, и даже Фрике в голову запала мысль, что это Кольцо могло бы сделать её мужа верным.
Но когда Логе говорит им, что Альберих не медлил и уже выковал Кольцо, они понимают, что на сей раз угроза возникла самим богам. Что касается великанов, то они совещаются между собой и приходят к выводу, что "выгодней Фрейи рейнский клад золотой: верна и юность тому, кто Кольцом её покорит". Они ставят ультиматум Вотану, что, если он сможет дать им золото к наступлению сумерек, они примут его как замену Фрейи. А пока что они забирают её в качестве залога. Поспешно удаляясь, великаны уносят Фрейю, пронзительно взывающую к сестре и братьям о помощи.
Белесоватый туман заполняет сцену, становясь всё гуще и гуще; в этом тумане боги постепенно приобретают блеклый и старообразный вид. Все стоят неподвижно, охваченные робостью и устремляя на Вотана взгляды, полные ожидания. Погруженный в свои мысли, Вотан смотрит в землю. Объяснение этим метаморфозам даёт все тот же Логе: "Ах, вот что! Вот в чём дело! Живых плодов сегодня никто не вкусил! Ведь яблоки Фрейи (напомним: богини юности и красоты), плоды золотые, вам силу и юность дают, каждый день надо их есть! Но вот садовницу вы заложили - и на ветках плод засох, завял, готов сгнить и опасть". Вотан в отчаянии. Он решает, что нужно идти в Нибельгейм - страну, где обитает Альберих, и каким-то образом заполучить это золото. Иронически ухмыляясь в сторону, Логе показывает ему путь, и Вотан спускается вслед за ним в расселину; вырывающиеся из неё сернистые пары распространяются по всей сцене и быстро заполняют её плотными облаками. Оставшихся на сцене богов уже не видно. Сернистые пары постепенно превращаются в совсем чёрные тучи, которые поднимаются снизу вверх. Затем эти тучи в свою очередь превращаются в плотные, тёмные массы скал, которые всё время движутся вверх, так что сцена как-будто всё глубже и глубже опускается в землю. Издали, с разных сторон, начинает брезжить тёмно-коричневый свет; повсюду слышится возрастающий шум кузнечной работы (удары молота по наковальне звучат на протяжении 28 тактов). Затем гул наковален пропадает. Вырисовывается глубокое подземное ущелье, уходящее в бесконечную даль и со всех сторон впадающее, по-видимому, в узкие шахты.
Сцена 3. (Die unterirdischen Klüfte Nibelheims.)
(Alberich, Mime, Wotan, Loge.) Так мы оказываемся в стране нибелунгов - холодном пещерном Нибельгейме. Заполучив Кольцо, Альберих сделался абсолютным вождем нибелунгов, породы карликов, живущих глубоко в горных пещерах. В холодном, пещерном Нибельгейме Альберих заставляет других гномов добывать ему всё больше и больше золота и делать из него разные вещи, какие он только пожелает. Его брат Миме только что закончил выполнение особого задания - он изготовил чудесный убор, золотой шлем, который делает невидимым того, кто его наденет. Он называется Тарнгельм, и Альберих выхватывает его у своего ворчащего брата, надевает его себе на голову и тут же становится невидимым, лишь столп тумана обозначает то место, где он находится. Невидимый, он по-прежнему насмехается, дразнит и издевается над служащими ему собратьями.
Вотан и Логе спускаются из расселины сверху. Здесь они видят обессиленного Миме, который жалуется им на то, как всё переменилось теперь в сравнении с тем, что было раньше, когда, не зная печалей, свободно и беспечно жило его многочисленное племя. Он также рассказывает им о Тарнгельме и о том, как он рассчитывал оставить его себе. Вновь появляется Альберих. Сняв с головы шлем-невидимку и привязав его к своему поясу, он взмахами плети гонит перед собой толпу нибелунгов, которые поднимаются из нижнего, глубже расположенного ущелья; они нагружены золотыми и серебряными изделиями и складывают их, всё время понуждаемые Альберихом, в одну кучу, накопляя таким образом клад. Теперь ударами плети он и Миме, своего брата, загоняет в толпу нибелунгов. Альберих возвращается к явившимся к нему гостям - переодетым Вотану и Логе - и долго, с подозрительностью всматривается в них. В этот момент в оркестре вновь звучит лейтмотив ковки Кольца. Затем он обращается к своим переодетым гостям и хвастается своей силой, даже угрожает, что замышляет положить конец теперешнему правлению богов.
Хитроумный Логе играет на самолюбии карлика: он говорит, что до них дошёл слух о богатстве и чудесах нибелунгов, вот они и явились в Нибельгейм, чтобы убедиться, правда ли все это. Альберих, чтобы показать силу Тарнгельма, надевает его и превращается в исполинского змея. Затем он вновь принимает свой обычный облик, чтобы удовлетворить свою гордыню. Но когда Логе, притворившись поражённым и испуганным, просит его превратиться во что-нибудь поменьше, Альберих превращается в пучеглазую жабу. Вотан наступает ногой на жабу; Логе хватает её за голову и берёт в руки шлем-невидимку. Альберих внезапно принимает свой настоящий вид, извивается под ногой Вотана. Логе связывает ему руки и ноги, и вдвоём с Вотаном они хватают связанного пленника, который бешено пытается оказать сопротивление, и влекут его с собой в расселину, из которой они спустились. Там они исчезают. Теперь их путь лежит наверх, мимо кузницы, откуда вновь доносятся удары молота о наковальню. Облака и туман вновь заволакивают сцену.
Сцена 4. (Freie Gegend auf Bergeshöhen, wie in der 2. Szene.)
(Alberich, Wotan, Loge, die übrigen Götter und Göttinnen, Erda, Die drei Rheintöchter.) Поднебесные выси, где боги держали последний свой совет, всё ещё в тумане. Логе и Вотан удерживают захваченного ими Альбериха и говорят ему, что он может получить свободу в обмен на весь запас золота. Воспользовавшись своим волшебным Кольцом, гном призывает нибелунгов принести всё накопленное ими золото, что они и делают и тут же исчезают; проклятия их хозяина летят им вслед. Вотан, несмотря на отчаянное сопротивление Альбериха, срывает Кольцо с его пальца и надевает на свой. Наконец, Альбериха развязывают. Но прежде, чем ему удалиться, он посылает Кольцу страшное проклятие: "На смерть обречённый, будет несчастный дрожать и день за днём в страхе томиться всю жизнь, властитель твой и твой жалкий раб: до тех пор, пока ты опять ко мне не вернёшься!" И пока трагедия не закончится, неотвратимо будет осуществляться это проклятие.
Туман, окутывающий сцену, постепенно рассеивается и картина проясняется. Спускаются сумерки. Все боги вновь собираются вместе. Тем временем великаны приводят назад Фрейю. Фазольт так сильно влюбился во Фрейю, что он скорее оставил бы её себе, чем заполучил всё золото. В конце концов он соглашается на сделку, согласно которой гора золота должна быть такой высоты, что скроет Фрейю. Великаны втыкают свои колья в землю, отмежевывая таким образом пространство в ширину и высоту, равное фигуре богини. Логе и Фро торопливо заполняют его золотом. Но Фафнер наклоняется над всей этой горой золота, выискивая щели и указывая, куда ещё надо положить золото. Наконец, чтобы закрыть последнюю щель, Логе бросает в эту груду шлем. Но оказывается есть ещё маленькое отверстие, сквозь которое можно увидеть глаза Фрейи, и Фафнер настаивает, чтобы оно было замуровано кольцом с пальца Вотана. Сначала бог отказывается, но неожиданно Эрда, богиня земли, вырастает из земли. Она торжественно предостерегает его и убеждает расстаться с Кольцом: это единственный способ избежать проклятия Альбериха. Вотан, поддавшись уговору, бросает Кольцо в груду золота, и тогда великаны освобождают Фрейю.
Теперь Фафнер и Фазольт делят эту груду золота, возникает спор, кто будет обладать Кольцом. Фафнер тяжёлым ударом убивает своего брата, сгребает всё золото в мешок и не спеша удаляется, волоча, к великому ужасу богов, за собой тело своего брата. Мотив проклятия отчётливо звучит в оркестре. Убийство уже сопровождает золото.
Бог-громовержец, Доннер, восходит на высокую скалу, откос которой падает в долину, и там машет своим молотом. Дальнейшие события происходят на фоне сгущения туманных испарений, которые стягиваются вокруг него, собираясь в грозную тучу. Его молот ударяет, и слышны крики; ослепительная молния озаряет сцену, затем следует сильный раскат грома. Внезапно тучи расходятся. Доннер и Фро становятся видимы. От их ног перекинут через долину ослепительно светлый мост радуги, другим концом опускающийся к замку, который теперь озарён ярким блеском вечернего солнца. В оркестре звучит музыка, хорошо известная слушателям симфонических концертов как "Восхождение богов на Валгаллу" - семейство богов шествует по этому мосту-радуге через долину Рейна в своё новое жилище.
Лишь Логе остаётся позади. Он не питает иллюзий по поводу безопасности Валгаллы и решает вернуться в обычный мир с его нормальным образом существования. Снизу, оттуда, где течет Рейн, раздаётся пение невидимых дочерей Рейна, всё ещё оплакивающих потерю своего золота.
[Генри У. Саймон (перевод А. Майкапара), www.belcanto.ru]

Если не быть слишком педантичным, то можно согласиться, что между событиями "Золота Рейна" и "Валькирии" лежит отрезок времени примерно в четверть столетия, в течение которого Вотан множил мир своим незаконнорожденным потомством. У него была продолжительная любовная связь с богиней земли Эрдой, родившей ему девять дочерей, выросших в атлетических всадниц, наделённых множеством полномочий. После сражений они прилетали на поле брани, чтобы подобрать только что убитых героев и поднять их на Валгаллу, где те должны были составить гвардию для охраны чертогов богов. Эти девушки известны как валькирии, и одна из них - тот персонаж, по которому называется эта опера. У Вотана была также любовная связь с безымянной смертной женщиной, произведшей на свет сына и дочь. С этой женщиной он жил под именем Вольфе, пока их дочь не была похищена. Их род называется Вельзунги.
Действие I. (Das Innere der Wohnung Hundings.)
Вступление и Сцена 1. (Siegmund, Sieglinde.) Вагнер звуками мастерски изображает разбушевавшуюся стихию. Когда занавес поднимается, мы видим жилище изнутри: "зал", построенный вокруг могучего ясеня, являющегося центром постройки. Справа на переднем плане - очаг, за ним - кладовая; на заднем плане - большая входная дверь; слева, в глубине, вход во внутреннюю комнату, куда ведут ступеньки; с той же стороны, но на переднем плане, стоит стол; за ним широкая лавка в стене; перед столом - деревянная скамейка. Отворяя снаружи входную дверь, появляется незнакомец - по всему видно, воин; он безоружен. Ещё держась рукой за дверной засов, он оглядывает жилище. Он кажется изнурённым от чрезмерного напряжения сил. Его одежда и весь внешний вид указывают на то, что он спасается бегством. Никого не обнаружив, он затворяет за собой дверь; с огромным усилием смертельно усталого человека направляется к очагу и бросается на разостланную перед ним медвежью шкуру. Он падает навзничь и лежит без движения. Из внутренней комнаты выходит на сцену Зиглинда. Она думала, что вернулся домой её муж. На серьёзном лице молодой женщины возникает удивление при виде чужого человека, распростертого у очага. Зигмунд, таково имя незнакомца (Зиглинда его ещё не знает), приходит в себя. Зиглинда подаёт ему рог с питьём. В оркестре сначала звучит мотив сострадания, а затем лейтмотив любви, свидетельствующий о зародившемся у Зигмунда и Зиглинды чувстве.
Сцена 2. (Siegmund, Sieglinde, Hunding.) Внезапно Зиглинда вздрагивает и прислушивается: она слышит, что прибыл Хундинг, который отводит в стойло своего коня. Она поспешно идёт к двери и отворяет её. Хундинг, вооружённый щитом и копьём, входит и, увидя Зигмунда, останавливается на пороге. Зиглинда, в ответ на недоумевающий взгляд Хундинга, даёт объяснение случившемуся. Хундинг снимает с себя оружие и передает его Зиглинде. Он обращает внимание на сходство черт лиц Зигмунда и Зиглинды, но скрывает своё удивление и с деланым простодушием обращается к Зигмунду: "Где же так измучился ты?" Тогда гость во время ужина, который Хундинг приказал Зиглинде приготовить, рассказывает о себе. Его прозвище, говорит он, Ве-вальт, то есть Скорбный (нем. Wehwalt), поскольку жизнь его сурова и полна невзгод. Его сестра-близняшка была похищена его врагами; его отец - Вольфе, то есть Волк (нем. - Wolfe) исчез во время охоты. С тех пор он живёт постоянно преследуемый злобными Нейдингами. Хундинг понимает, что его гость - это один из Вельзунгов, и потому его смертельный враг. Угрюмо и мрачно он позволяет ему разделить с ним ночлег, но утром они должны будут сразиться насмерть. Поскольку у Хундинга оружие имеется, а у Вевальта его нет, то исход сражения ясен: произойдет откровенное убийство.
Затем Хундинг приказывает жене приготовить ему его обычное ночное питьё, и она, воспользовавшись моментом, всыпает в него снотворный порошок. Сделав это, она перехватывает взгляд гостя и тоже долгим взглядом явственно указывает ему с выразительной определённостью одно место на стволе ясеня. Но прежде, чем Зигмунду удается понять это её послание, Хундинг замечает их обмен взглядами и приказывает ей отправиться в спальню, куда вскоре и сам следует за нею.
Сцена 3. (Siegmund, Sieglinde.) Зигмунд остаётся один. Наступает ночь; зал освещён лишь слабым огнем очага. Зигмунд опускается на ложе близ огня и некоторое время сидит в молчаливом раздумье, охваченный сильным душевным волнением. Звучит его монолог, в котором он вспоминает, что отец завещал ему меч, который окажется у него в руках, когда он будет в беде.
Вдруг тлеющие в очаге дрова обваливаются: вспыхнувшее пламя внезапно бросает яркий свет на то место в стволе ясеня, на которое выразительным взглядом указала ему Зиглинда и где теперь ясно видна рукоять меча. В оркестре звучит триумфальный мотив меча, но герой его ещё не понимает.
Огонь в очаге меркнет и в конце концов совсем затухает: на сцене полный мрак. Дверь спальни тихо отворяется. Появляется Зиглинда в белом одеянии и осторожными, но быстрыми шагами идёт к очагу. Она склоняется к Зигмунду и рассказывает ему о мече. Он был вонзён в это дерево незнакомцем, появившимся в момент её свадьбы; незнакомец сказал, что меч этот будет принадлежать тому, кто сможет его вырвать из ствола этого ясеня. Многие воины пытались это сделать, но всякий раз безуспешно. Но вот теперь "...ясно стало мне, - говорит Зиглинда, - чей привет утешил меня и кто лишь может меч достать могучей рукой..." Пока они говорили о мече, их страсть друг к другу становилась всё сильнее. И вскоре они оказываются в объятиях друг друга. Большая входная дверь внезапно распахивается. На дворе - чудесная весенняя ночь. Лучи полной луны проникают в зал и светлым сиянием озаряют молодую пару, так что она вдруг становится видимой с полной отчетливостью: герой поёт о весне и любви ("Wintersturme wichen dem Wonnemond" - "Мрак зимы теперь побеждён весной"). Зиглинда страстно ему отвечает: "Du bist der Lenz" ("Ты этот Май"). Она в восторге охватывает руками его шею и глядит ему прямо в глаза. И вдруг они узнают друг друга: оба они дети того странника, который вонзил этот меч в дерево - Вольфе, из рода Вельзунгов. Пусть теперь имя её нежданного возлюбленного будет не Скорбный, а Зигмунд, а она - Зиглинда. Зигмунд вскакивает, мощным, напряжённым движением вырывает меч из ствола и показывает его Зиглинде, охваченной изумлением и восторгом: "Зигмунд, сын Вельзе пред тобой!" - восклицает он. Она бросается к нему на грудь. "Ты сестра мне, ты и жена мне, цвети же, Вельзунгов род". С этими словами Зигмунда они скрываются в весеннем лесу, освещённом лунным сиянием.
Действие II. (Wildes Felsengebirge.)
Вступление и Сцена 1. (Wotan, Brünnhilde, Fricka.) Зигмунд и Зиглинда вот уже некоторое время бегут от Хундинга, который пустился за ними в погоню, и Вотан (уже больше не Вольфе) предстаёт на скале среди диких ущелий, где он готовится к предстоящей битве между Зигмундом и Хундингом. С ним его любимая валькирия Брунгильда, которую он наставляет содействовать в битве Вельзунгам (то есть Зигмунду). Девушка-воительница счастлива и, перепрыгивая со скалы на скалу (по крайней мере, насколько это позволяют декорации), издаёт свой знаменитый воинственный клич "Хо-йо-то-хо!". Но её воодушевлённый возглас несколько приглушается, когда она видит Фрикку, богиню-хранительницу домашнего очага, жену её отца. Фрикка явилась сюда исполненная гнева, и Брунгильда считает за благо удалиться, оставив Вотана и Фрикку наедине. Хундинг, по-видимому, приходил к Фрикке в поисках её помощи, которую рассчитывал получить от богини-хранительницы брака как обманутый супруг. И, безусловно, у неё все моральные козыри в той партии, которая теперь разыгрывается. В брачном союзе близнецов Вельзунгов - Зигмунда и Зиглинды - она видит поругание святыни брака. Вотан обманывается, полагая, что, спасая Зигмунда, он получит героя, который решит проблемы с утраченным Кольцом - эти двое жалких человечков, Зигмунд и Зиглинда, считает Фрикка, не более чем кровосмесительные любовники; и не только она, Фрикка, не окажет им никакой помощи, но она требует, чтобы не было никакого вмешательства богов, Брунгильды в том числе. Никакой волшебной силы меча, который теперь в его, Зигмунда, руках! При известии о том, что меч у Зигмунда, Вотан вздрагивает. Фрикка замечает, какое впечатление произвели на Вотана сказанные ею слова. "Что же мне делать?" - вопрошает Вотан. "Вельзунга бросить! Пусть идёт своей дорогой, - отвечает Фрикка. - Лишь сталь волшебства и меч свой разбей: Зигмунд будет сражён!" Вотан старается сохранить свое достоинство и приводит умозрительные доводы в оправдание своих сомнительных действий; но в конце концов он вынужден признать, что Фрикка несомненно права во всём, что она говорит. Удручённый, он соглашается со всеми требованиями Фрикки, и она переживает краткий миг триумфа, когда встречает возвращающуюся Брунгильду и говорит ей, чтобы та спросила своего почитаемого отца, кому теперь суждено будет одержать победу в предстоящем поединке.
Сцена 2. (Wotan, Brünnhilde.) Теперь следует очень долгая сцена, в которой Вотан рассказывает своей любимой дочери практически всё, что произошло в "Золоте Рейна", и затем ещё об Альберихе и Фафнере. На Фафнера он не может напасть сам ввиду своего договора с ним, по которому он отдал ему кольцо как плату за Фрейю, и его единственной надеждой было подвигнуть на это героя, который был бы в состоянии сразиться с великаном. Таким героем должен был стать Зигмунд - недаром Вотан закалял его волю в испытаниях скитальческой жизни. Теперь он должен отказаться от этого. Что касается Альбериха, то Эрда, в загадочное царство которой спускался Вотан, сказала ему, что любой из сыновей карлика сможет уничтожить богов. Хуже всего, что у Альбериха, несмотря на отвергнутую им любовь, есть беременная смертная женщина, "...она несёт зависти плод, и зреет зло в лоне её..." Итак, в предстоящем поединке Вотан приказывает Брунгильде: "Стой скромно за Фрикку, бейся за честь её! Желание Фрикки - закон для меня". Другими словами, Брунгильда должна обеспечить Хундингу победу над собственным сыном Вотана, Зигмундом. Но она категорически отказывается, так как сам Вотан, как она говорит, научил её любить Зигмунда. Снова - на сей раз твёрдо и гневно - он настаивает на том, чтобы она подчинилась его требованию, после чего бурно удаляется и быстро исчезает в горах. Брунгильда долго сидит в испуге и оцепенении. С тяжёлым сердцем она печально наклоняется и поднимает с земли копьё и щит, которые она положила рядом с собой, и медленно удаляется.
Сцена 3. (Siegmund, Sieglinde.) Поднявшись на горный хребет и заглянув вниз, в ущелье, Брунгильда видит приближающихся Зигмунда и Зиглинду; она смотрит на них несколько мгновений, затем направляется в пещеру к своему коню, совершенно исчезая таким образом из поля зрения зрителя. Несколько мгновений сцена пуста, и о приближающихся Зигмунде и Зиглинде мы догадываемся по краткому оркестровому вступлению к этой сцене. Наконец они появляются на горном хребте. Зиглинда торопливо идёт вперёд, Зигмунд старается удержать её. Он крепко прижимает её к себе. Вдруг она вздрагивает, охваченная внезапным ужасом: предчувствуя недоброе и виня себя в том, что навлекла на любимого гнев богов, Зиглинда уговаривает Зигмунда оставить её и спасаться самому, так как она не в силах больше идти. Обуреваемая мрачными видениями, она теряет сознание, но постепенно обморок переходит в глубокий сон. Зигмунд прислушивается к её дыханию и убеждается, что она ещё жива. Садясь сам, он опускает её на землю возле себя, причём кладёт её голову себе на колени. Воцаряется долгое молчание, во время которого Зигмунд с нежной заботливостью склоняется над Зиглиндой и долгим поцелуем целует её в лоб. В этом положении - с возлюбленной сестрой и женой в своих объятиях - Зигмунд остаётся до конца следующей сцены.
Сцена 4. (Siegmund, Brünnhilde.) Неожиданно перед ним предстаёт Брунгильда. Она торжественно сообщает Зигмунду, что он должен умереть и что она пришла, чтобы забрать его на Валгаллу, где он присоединится к другим героям. Его не спасёт даже его волшебный меч, так как тот, кто ему его дал (Вотан), тот и лишил его силы. Всё это Зигмунд воспринимает со спокойствием, но когда он узнаёт, что может лишиться Зиглинды и что она должна остаться на земле и вынашивать его сына, которым она уже беременна, он приходит в полное отчаяние. Он отказывается следовать в Валгаллу и заявляет: "Гелла примет меня!" - то есть, что он скорее готов отправиться в мир подземный, чем быть разлученным с Зиглиндой. Он даже заносит свой меч, чтобы убить спящую жену и так остаться с ней навсегда. Этот жест вызывает в Брунгильде сильнейшее, бурное сочувствие. Она восклицает: "Постой! Вельзунг! Слушай меня! Пусть живёт Зиглинда, и Зигмунд с нею живи! Так быть должно! Я жребий меняю". Теперь она обещает защитить его в бою. Она быстро удаляется и исчезает вместе с конём в одной из боковых расселин. Зигфрид глядит ей вслед радостным и ободрённым взором. На сцене постепенно темнеет: тяжёлые грозовые тучи нависают над задним планом, и вскоре утёсы скал, ущелье и горный хребет погружаются во мрак.
Сцена 5. (Siegmund, Sieglinde, Hunding, Brünnhilde, Wotan.) За сценой слышны звуки преследующего Зигмунда Хундинга. Свет начинает меркнуть; и в полутьме Зигмунд целует на прощанье Зиглинду и затем поднимается на вершину скалы, чтобы встретить врага. В следующее мгновение молния прорезает мрачные грозовые тучи. Зиглинда пробуждается ото сна. Еще одна вспышка молнии и раскат грома. Зиглинда с возрастающим ужасом глядит по сторонам, она зовёт Зигмунда. Из глубины сцены, с горного хребта, раздаётся призыв Хундинга Зигмунду. Из ещё большей дали ему отвечает голос Зигмунда. Постепенно они сближаются. Завязывается бой. В сиянии ослепительного света появляется Брунгильда; она парит над Зигмундом и прикрывает его своим щитом. В тот момент, когда Зигмунд замахивается своим мечом (Нотунгом), намереваясь нанести смертельный удар Хундингу, слева из тучи прорывается красно-огненный свет; в этом свете виден Вотан, стоящий над Хундингом и протягивающий своё копьё под удар Зигмунда. Брунгильда со своим щитом в страхе отступает перед Вотаном. Меч Зигмунда разбивается о протянутое копьё. В этот момент Хундинг ударом своего копья поражает в грудь оставшегося без оружия противника. Зигмунд падает мертвым. Зиглинда, слышавшая его смертельный стон, с криком безжизненно опускается на землю. С падением Зигмунда свет с обеих сторон мгновенно исчезает; густая тьма туч окутывает всю сцену. В наступившей тьме смутно видна Брунгильда, в смятении спешащая к Зиглинде; она быстро поднимает Зиглинду на своего коня и тотчас же исчезает с нею. Тучи в середине сцены разрежаются, так что ясно видна фигура Хундинга. На скале позади него стоит Вотан, опираясь на своё копьё и горестно глядя на тело Зигмунда. "Ступай, раб! Склонись к ногам Фрикки", - обращается он к Хундингу. От презрительного мановения его руки Хундинг падает мёртвым. И тут Вотан приходит в страшную ярость: "Но Брунгильда! Горе преступнице! Тяжко она искупит вину!" (ослушавшись его, бога Вотана). И он устремляется за валькирией.
Действие III. (Auf dem Gipfel eines Felsenberges.)
Сцена 1. (Die acht Walküren, Brünnhilde, Sieglinde.) Последнее действие начинается волнующим "Полётом валькирий" - симфонической картиной, знакомой каждому посетителю симфонических концертов, но производящей гораздо более сильное впечатление в оперном театре, когда поднимается занавес и музыка сопровождается самими девами-воительницами, летящими над горами, - сначала четырьмя, затем восемью, - кличащими друг друга знаменитым возгласом "Хо-йо-то-хо!". Вид сцены завораживает: вершина скалистой горы; справа сцену окаймляет еловый лес, слева - вход в пещеру, над которой гора достигает своей высшей точки. В глубине сцены, над откосом, открываются дали. Утесистые камни разной величины образуют край откоса. Над обрывом, гонимые ветром, проносятся облака. Герхильда, Ортлинда, Вальтрата и Швертлейта - все в полном вооружении расположились на крайней вершине горы. Что касается авторского требования (таковы сценические ремарки), чтобы девушки скакали на лошадях и чтобы каждая из них везла с собой на Валгаллу тело убитого героя, то немного найдётся театров - если они вообще существуют, - в которых мог бы быть собран такой талантливый женский хор, который смог бы исполнить эту сцену буквально как оперу "на скаку". Из девяти дочерей Вотана и Эрды одна, правда, отсутствует. Это Брунгильда. И когда позже она появляется на сцене, то везёт с собой не воина, а беременную женщину - Зиглинду. Брунгильда быстро объясняет своим сёстрам, кто такая Зиглинда и почему Вотан преследует её. Они боятся помочь ей, так как опасаются гнева их отца; тем не менее они говорят, что на Востоке великан Фафнер, превращённый в дракона, стережёт Кольцо. Здесь - Брунгильда знает это наверняка - Зиглинда будет спасена от Вотана, поскольку он не осмелится приблизиться к этому месту. Она отдаёт Зиглинде подобранные осколки меча Зигмунда и говорит ей, что в один прекрасный день её сын соединит их вместе. Взволнованная своей миссией быть матерью, Зиглинда благодарит свою спасительницу и быстро удаляется. Среди грома и чёрных туч на сцене появляется Вотан, и мы слышим его грозный возглас: "Брунгильда?". Сёстры стараются прикрыть собою Брунгильду и робко глядят в сторону леса, который теперь освещён ярким огненным сиянием, в то время как глубина сцены погрузилась в совершенный мрак. Их слова: "В гневе лютом Мститель идёт" - открывают вторую сцену этого действия.
Сцена 2. (Wotan, Brünnhilde, Die acht Walküren.) В величайшем гневном возбуждении Вотан выходит из леса и, ища глазами (точнее - единственным оставшимся глазом) Брунгильду, стремительно направляется к группе валькирий. Он непреклонен и требует, чтобы Брунгильда предстала перед ним. Она покорно, но твёрдо спускается с вершины утёса и останавливается на небольшом расстоянии от Вотана. Каков же будет его приговор? Отныне она ему больше не дочь и не будет впредь служить емy. Она больше не валькирия; он лишает её божественных привилегий и сверхъестественной силы. Брунгильда будет лежать в глубоком сне, до тех пор, пока не придёт земной человек, который разбудит её и возьмёт себе в жёны. Вновь её сёстры вступаются за неё; и снова Вотан обращается к ним с предостережением, что любую из них, которая осмелится вступиться за Брунгильду, ждёт такая же кара. Валькирии по его приказу покидают сестру, оставляя Брунгильду одну с отцом. Чёрные тучи плотной массой тянутся у края обрыва; слышен дикий шум в лесу. Яркая молния прорезает тучи. Вскоре буря стихает; грозные тучи постепенно рассеиваются. Наступают сумерки, а затем и ночь - время действия последней сцены.
Сцена 3. (Wotan, Brünnhilde.) Вотан и Брунгильда, распростёртая у его ног, остались одни. Она медленно поднимает голову и спрашивает Вотана (сначала робко, потом более уверенно): "Так ли позорно дело моё, что так позорно ты дочь свою казнишь?" С чудесной женской логикой она пытается доказать Вотану, что сделала лишь то, что он сам желал. Огонь гнева Вотана несколько стихает. Очень пространно и с глубокой скорбью он говорит ей, что они теперь навсегда должны разлучиться. Он крепким сном сомкнёт её глаза, и тот, кто разбудит её, тот и станет её мужем. И теперь она молит отца: "Но свяжут меня сна оковы, и я достанусь в добычу трусу! Одно исполнить ты должен: ты спящую скроешь оградою грозной, чтоб лишь бесстрашный, гордый герой здесь на скале меня нашёл!" Вотан прощается с Брунгильдой. Он долгим поцелуем целует её в оба глаза. Она в тихом изнеможении, закрыв глаза, опускается к нему на руки. Он нежно ведёт её и укладывает на моховом холме, над которым могучая ель раскинула свои ветви. Он глядит на неё и замыкает её шлем. Взгляд его снова останавливается на фигуре спящей дочери, которую он теперь полностью закрывает большим стальным щитом валькирии. Затем он призывает Логе, бога огня, и приказывает ему, чтобы он окружил Брунгильду, погружённую в сон на скале, морем огня и чтобы пламя охраняло её. Звучит знаменитое "Заклинание огня". Вотан трижды ударяет копьём о камень. После третьего удара из камня вырывается огненный луч, постепенно разгорающийся в светлое пламя. Повелительным взмахом копья Вотан указывает огненному морю крайнюю окружность горы, где оно должно разлиться. "Кто знает страх перед этим копьём, тот не пройдёт огня никогда!" - последние слова Вотана. Взором, полным муки, он оглядывается на Брунгильду и, пройдя сквозь пламя, удаляется.
[Генри У. Саймон (перевод А. Майкапара), www.belcanto.ru]

Большой промежуток времени разделяет события, о которых повествуется в операх цикла "Кольцо нибелунга", хотя на сей раз легче установить, сколько лет минуло с тех пор, как уснула Брунгильда (этим завершилась "Валькирия"). В последнем действии "Валькирии" мы попрощались с Зиглиндой, и она отправилась по пути к дому нибелунгов. Там её нашел Миме, кузнец, брат Альбериха. Там она умерла, родив своего сына, которому дала имя Зигфрид; Миме стал его приёмным отцом и воспитал его. Зигфрид вырос в сильного, надменного, резкого юношу, он дитя леса, радуется общению с его обитателями и презирает карлика, вырастившего его.
Действие I. (Eine Felsenhöhle im Walde.)
Вступление и Сцена 1. (Mime, Siegfried.) Занавес поднимается. Сцена представляет собою внутренний вид пещеры в скале; кругом лес. В одном из углублений устроен кузнечный горн с большим мехом. Перед горном у наковальни сидит Миме и усердно стучит молотком по мечу. В оркестре звучат ритм и мотивы, характеризующие работу кузнеца (знакомые нам ещё по "Золоту Рейна"). Миме не в духе: сколько прекрасных мечей он выковал за последнее время, но этот несносный мальчишка - Зигфрид - все их тут же шутя разбивал вдребезги. Сейчас Миме, полный сомнений, куёт новый меч для Зигфрида - он не уверен в успехе дела, поскольку знает, что и этот великолепный меч Зигфрид разобьёт. Но в один прекрасный день, он надеется, ему всё же удастся изготовить несокрушимый меч из осколков Нотунга, которые Зиглинда оставила ему, вот только теперь у него нет сил самому выковать его. (Если допустить, что в первой опере цикла - "Золото Рейна" - Миме, хотя уже и зрелый мастер, но всё же ещё молодой человек (скажем, двадцати пяти лет, вряд ли моложе), то, прибавив сюда ещё примерно двадцать пять лет, отделяющие события "Золота Рейна" от событий, описанных в "Валькирии", плюс годы возмужания Зигфрида, которые прошли, прежде чем поднялся занавес оперы, ему посвящённой, можно признать, что Миме состарился и теперь ему должно быть за семьдесят.) Мечом, выкованным из осколков Нотунга, Зигфрид смог бы, Миме уверен в этом, сокрушить Фафнера и принести своему приёмному отцу Кольцо с заключённой в нем сверхъестественной силой. Его вместе с целой горой золота захватил Фафнер (в конце "Золота Рейна") - он превратился в дракона и теперь лежит на этой груде золота, охраняя его.
Экспозиция уже долго длится, когда в грубой одежде лесного обитателя из леса стремительно появляется Зигфрид с серебряным рогом на цепочке. Он ведёт большого медведя, взнузданного лыковым мочалом, и со смехом, шаля, науськивает его на Миме. Он пугает Миме. Карлик в недоумении: "В лесу медведей можешь бить, зачем живых-то сюда водить?" Всхлипывая (не совсем понятно почему), Миме жалуется на дурное к себе отношение Зигфрида, и всё это после того, что он сделал для Зигфрида, дни и ночи трудясь для его блага. Зигфрид остаётся равнодушен к этим жалобам, которые, несомненно, слышал уже не раз. Наконец он требует, чтобы Миме сказал ему, кто его отец и мать и как он появился на свет. И Миме рассказывает, что мать его звали Зиглиндой. Имени отца он не может назвать, но упоминает об осколках меча, которые оставила ему Зиглинда. Потребовав, чтобы он сегодня же выковал из них меч, Зигфрид убегает к своим мохнатым и пернатым друзьям.
Сцена 2. (Mime, Der Wanderer.) Не успел Зигфрид удалиться, как из леса выходит и приближается к входу в пещеру путник (это Вотан). На нём длинный тёмно-синий плащ, в руке копьё, служащее ему посохом, на голове круглая шляпа с широкими опущенными полями. Он сам называет себя Путником, и он многое знает. Миме ничего не интересует, он хочет лишь, чтобы Путник ("Если путник ты впрямь!" - как говорит Миме) шёл прочь. Ничуть не смущаясь, Путник садится у очага и предлагает продемонстрировать свою мудрость ответом на любые три вопроса, которые Миме задаст ему. Если ему это не удастся, пусть Миме возьмёт его голову. Миме, который хвастается своей собственной природной сообразительностью, не может отвергнуть это предложение и задаёт три вопроса в той области, в которой Путник считает себя в высшей степени сведущим - поскольку, как можно узнать из списка действующих лиц, он никто иной, как принявший такой облик Вотан. Вопросы таковы: "Что за народ в недрах земных гнездится? Что за народ здесь на земле обитает? Что за народ на вершинах живёт?". Ответы - каждый с дополнительными уточнениями - таковы: нибелунги, великаны и боги.
Признав ответы совершенно правильными, Миме вновь предлагает своему гостю удалиться. Но Вотан настаивает, что теперь он имеет право задать свои три вопроса, но его вопросы гораздо сложнее. На первые два Миме отвечает без затруднения - правильными ответами были: "Вельзунги" и "Нотунг". Давая эти ответы - тоже с дополнительными подробностями, - Миме демонстрирует, что знает гораздо больше по поводу семейной истории, чем то, что он рассказывал Зигфриду. Но третий вопрос - неприятный для него, поскольку он касается будущего, - озадачил карлика. Вопрос таков: "Кем может из тех обломков Нотунг опять быть скован?" И когда Миме в великом страхе признаёт, что не знает, Вотан говорит ему: "Это будет тот, кто страха не знавал". Однако он не требует головы Миме: пусть её возьмёт тот, кто не ведает страха. И вот теперь Путник удаляется.
Сцена 3. (Mime, Siegfried.) Оставшись один, Миме, раздавленный, опускается на скамью; он дрожит от страха. Оркестр изображает неистовые звуки леса: вдалеке слышится дыхание дракона, и думая, что это Фафнер, Миме, дрожа от ужаса, с криком прячется за наковальней. Когда Зигфрид возвращается, чтобы потребовать свой меч, он поначалу не может найти карлика. Наконец Миме выходит из своего укрытия, говорит ему, что Нотунг может выковать только тот, кто не ведает страха, и спрашивает Зигфрида, а знает ли он это чувство. Зигфрид не знает его. Несмотря на всю выразительность, с которой Миме описывает устрашающий шум ночного леса и тот ужас, который этот шум на него произвёл, бесстрашный Зигфрид не может этого понять. (Миме корит себя за то, что не "научил" его этому чувству). Теперь Зигфрид требует наставлений в том, как, собственно, происходит ковка. Быть может, предполагает Миме, Зигфрид узнает страх, побывав в пещере страшного дракона, который живёт очень далеко отсюда - "Завистью" место зовут. Зигфрид, всегда жаждущий новых ощущений, настоятельно требует, чтобы Миме отвёл его туда, но сначала он должен заполучить меч. И поскольку сам Миме не в состоянии его выковать, Зигфрид берёт куски, складывает их в горн и начинает работать в кузнице. Миме, сидящий поблизости, даёт ему профессиональные советы, но Зигфрид, по-видимому, вдохновлённый свыше, воодушевлённо куёт меч, не обращая внимания на наставления. Между тем карлик надеется, что, если Зигфрид сделает меч и убьёт Фафнера, он сам даст ему напиток с усыпляющим зельем, убьёт его и завладеет золотом. Зигфрид, продолжая ковать свой меч, поет: "Nothung! Nothung!" ("Нотунг! Нотунг! Меч боевой!"). И вот, когда выкованный меч Зигфрид погружает в воду, она закипает от раскалённого металла, затем он укрепляет на нём рукоятку. В конце концов он замахивается мечом и изо всех сил ударяет им по наковальне. Она раскалывается пополам. Миме, который в величайшем восхищении вскочил было на скамью, падает от страха на землю. Зигфрид в восторге высоко поднимает меч над головой.
Действие II. (Tiefer Wald.)
Вступление и Сцена 1. (Alberich, Der Wanderer, Fafner.) Глухой лес. В глубине сцены - вход в пещеру. Почва поднимается до середины сцены и образует там небольшое возвышение. Налево из-за деревьев видна расколовшаяся скала. Тёмная ночь. Подле скалы у пещеры Фафнера расположился Альберих, он в глубоком раздумье. Он ждёт того дня, когда увидит дракона убитым. Из леса выходит Путник и останавливается против Альбериха. Лунный свет, мгновенно прорвавшись сквозь облака, освещает фигуру Путника. Альберих узнаёт его и сначала отступает в испуге, но тотчас в величайшей ярости наступает на него. Никакой любви нет и быть не может между ним и Вотаном, который пришёл предупредить его об опасных для него вещах: чтобы он берегся Миме, брата своего, который взял с собою мальчика (Зигфрида), чтобы Фафнера он убил. "Помни одно, - продолжает Путник (Вотан), - не знает мальчик Кольца, а Миме ищет его". Вместе они - Вотан и Альберих - будят Фафнера (дракона), и Альберих говорит ему, что битвы с хорошо вооружённым противником тот сможет избежать, если отдаст кольцо. Лаконичный ответ Фафнера: "Ich lieg' und besitz' lasst mich schlafen!" ("He дам ничего; не будите!"). Со смехом и советом Альбериху поладить с Миме Вотан исчезает в лесу. Альберих скрывается в боковой расселине. Сцена пуста.
Сцена 2. (Siegfried, Mime, Der Waldvogel, Fafner.) При свете начинающегося дня появляются Зигфрид и Миме. Меч Зигфрида висит у него на лыковой перевязи. Миме внимательно осматривает местность и наконец обращается к заднему плану, в то время как возвышенность перед ним всё ярче освещается солнцем. "Вот и пещера", - говорит Миме. Зигфрид надеется теперь узнать, что такое страх. Миме довольно красочно описывает ужасающий облик дракона: он свирепый, дикий, огромного роста, страшный и злой, одним глотком может проглотить Зигфрида с его мечом, он брызжет страшным ядом, и этот яд, на кого он попадёт, спалит его, точно огнём; у него громадный хвост, и он может зажать им жертву с такой силой, что кости дробятся, как стекло. Но Зигфрид хочет знать лишь одно: есть ли у него сердце. И, услышав подтверждение этому и что оно на том же месте, на каком у всех зверей, Зигфрид с негодованием отсылает Миме прочь.
В ожидании, когда змей выползет испить воды в полдень, Зигфрид ложится под липою. Этот эпизод хорошо знаком любителям симфонической музыки, поскольку часто исполняется как самостоятельный номер концертных программ, и в таком случае называется "Шелест леса". Зигфрид задаётся вопросом, как ему узнать облик матери. Он слышит пение птиц, пытается заговорить с ними с помощью дудочки, которую он делает из тростника. Это ему не удаётся, и тогда он берёт свой серебряный рог и трубит в него. Но ему по-прежнему не удаётся понять, что говорит ему птица на своём языке. Его музыка, однако, разбудила дракона - он вылезает из своего укрытия, чтобы посмотреть, кто его потревожил. Зигфрид нисколько не пугается ни устрашающего вида дракона, ни его громоподобного баса, звучащего из его пасти (о том, как достичь должного эффекта, имеется ремарка в партитуре: "Когда змей достигает возвышенности среднего плана (сцены), в ней открывается люк, через который певец, исполняющий партию Фафнера, произносит его слова в особый рупор, соединённый изнутри с пастью чудовища"; Вагнер и раньше прибегал к рупору, например в "Валькирии", когда сближались для поединка Зигмунд и Хундинг). Разгневанный вызывающим поведением юноши, дракон нападает на него. Зигфрид ранит его в хвост, а затем, когда монстр приподнимается, чтобы всей своей тяжестью навалиться на противника и тем самым открывает свою грудь, Зигфрид вонзает ему меч по рукоятку в сердце. Последние слова Фафнера - слова предостережения против нибелунга: "Но берегись, мальчик цветущий! Тот, кто дело это внушил, тебе приготовил уж смерть!" Фафнер приподнимается и падает мёртвый. Но когда Зигфрид извлекает меч из его тела, капля крови падает на его пальцы; он подносит их к губам и слизывает кровь. И - о чудо! - он вдруг приобретает способность понимать язык птиц. Голос одной из них (сопрано - голос мальчика за сценой) говорит ему о кладе золота, о шлеме-невидимке, о всемогущем Кольце. (Изумительного по красоте эффекта достигает Вагнер, используя в этом эпизоде полиритмию - соединение двух различных трёхдольных ритмов: одного для голоса Птички, другого - для передачи шелеста листвы, откуда она поёт). Зигфрид благодарит Птичку и направляется в глубь пещеры, в которой и исчезает.
Сцена 3. (Mime, Alberich, Siegfried, Der Waldvogel.) На сцену, робко озираясь, крадётся Миме, чтобы убедиться в смерти Фафнера. В то же время из расселины появляется Альберих. Он следит за Миме и, когда тот поворачивается к пещере, бросается к нему и загораживает дорогу. Между ними возникает ожесточённый спор о том, кому из них должно достаться волшебное Кольцо. Альберих более сильный из них, и он намеревается заполучить всё один.
Когда Зигфрид выходит из пещеры, они видят, что он уже завладел и Кольцом, и шлемом, воспользовавшись советом Птички, и теперь он владеет всем золотом. Нибелунги исчезают в разных направлениях. Зигфрид задумчиво рассматривает свою добычу и останавливается на середине возвышения. Затем он надевает Кольцо на палец, а шлем подвешивает на поясе. Тишина. Зигфрид невольно снова замечает Птичку и слушает её, затаив дыхание. Теперь она даёт ему такой совет: "Миме не верь ни в чём". Она также говорит, что благодаря крови дракона, которую он выпил, он будет способен понимать, что у Миме в душе, независимо от того, какие тот будет произносить речи. Жест и выражение лица Зигфрида показывают, что он понял смысл пения Птички. Он видит приближающегося Миме и останавливается, опёршись на свой меч и сосредоточенно наблюдая за ним.
Миме вновь заводит разговор с Зигфридом и старается расположить его к себе, чтобы он доверял ему. Но теперь Зигфрид понимает истинные намерения Миме: тот его ненавидит, как ненавидит весь род человеческий. Миме замышляет убить Зигфрида его же собственным мечом, как только он заснёт. И когда Миме предлагает ему усыпляющее питье, Зигфрид с величайшим омерзением и со словами: "Вот же тебе, гнусный предатель!" - наносит Миме быстрый удар. Миме тотчас же падает мёртвый на землю. Зигфрид не выражает никаких сантиментов по поводу смерти своего приёмного отца, но поднимает тело Миме, несёт его на возвышение перед пещерой и сбрасывает его оттуда в пещеру. Затем он с большим усилием подтаскивает к входу в пещеру также труп змея и плотно заваливает им вход. Что касается Альбериха, то из расселины, где он скрывается, раздаётся его злорадный хохот, когда он видит, что Миме убит.
Вновь наш герой лежит под липой и смотрит сквозь ветви. Теперь он размышляет о своём одиночестве в этом мире. И снова его ободряет Птичка. "Гей, Зигфрид!" - зовёт она и рассказывает о девушке, которая ждёт, что он её разбудит. А спит она вверху на скале, окружённая пламенем. Имя её - Брунгильда, и принадлежать она будет тому, кто сможет пройти сквозь огонь и кто не знает страха. И вот Зигфрид с восторгом поёт: "Ведь тот чудак, что его не изведал, это я и есть!". Он просит Птичку показать ему путь. Птичка начинает порхать по сцене, она кружится вокруг Зигфрида и затем, сдерживая полёт, летит перед ним, указывая дорогу. Так завершается второе действие.
Действие III. (Wilde Gegend am Fußende eines Felsenberges - Gipfel des Walkürenfelsens.)
Вступление и Сцена 1. (Der Wanderer, Erda.) Дикая местность у подножия скалистой горы. Ночь. Буря. Молния и сильные раскаты грома. Раскаты постепенно стихают, но молния, ещё долго сверкая, прорезывает тучи. Входит Путник (Вотан). Он решительным шагом направляется к сводообразному входу в пещеру в скале, останавливается перед ним, опирается на копьё и зовёт, обратившись по направлению к пещере. Он призывает Эрду, богиню земли и мать валькирий, пробудиться ото сна и ещё раз помочь ему. В пещере начинает брезжить голубоватый свет. Освещённая им, из глубины медленно поднимается Эрда. Она вся как бы покрыта светящимся инеем, её волосы и одежда отливают мерцающим светом. Вотан говорит ей, что его волнует, но она немногим помогает ему. Её совет - обратиться к норнам: "Прядут они нить, послушны мысли моей", - говорит она Вотану. И когда он говорит ей, что они послушны судьбе мировой и изменить решений не могут, она советует ему обратиться к Брунгильде. И только теперь она узнает, что же случилось с её дочерью. Она глубоко осуждает всё, что творилось, пока она спала, и теперь её единственное желание вновь уснуть. Вотан говорит ей, что теперь он полностью отвергает разрушительные дела богов, и всю его силу наследует молодой Зигфрид, полный радости и любви, который не знает злобы и который разбудит Брунгильду. "Мне конец не страшен с тех пор, как сам я предрешил его", - утверждает он. И когда Брунгильда пробудится ото сна, она исполнит великое деяние - она спасёт мир. Эрда закрывает глаза и постепенно опускается всё глубже и глубже; наконец она совершенно скрывается под землёю; пещера снова погружается во мрак.
Сцена 2. (Der Wanderer, Siegfried.) Сцена освещена утренним рассветом. Буря совершенно утихла. Путник подходит ближе к пещере и прислоняется к ней спиной, обращая свой взор на сцену. Появляется Птичка и, порхая, направляется к первому плану. Увидев Вотана, она пугливо мечется из стороны в сторону и поспешно скрывается в глубине сцены. Мгновение спустя выходит Зигфрид. Он, естественно, не узнаёт деда и спрашивает у него, как ему отыскать свою девушку. Старик отвечает ему множеством намёков, которые он едва может понять (по-видимому, у публики те же трудности). В конце концов, однако, он вносит ясность: это именно он погрузил девушку в сон, и таким образом Зигфрид решает, что Путник должен быть врагом его рода. И вот теперь Путник преграждает Зигфриду путь к скале, на вершине которой, постепенно разгораясь, показывается колеблющийся огненный свет. В руке Путника копьё, о которое Нотунг уже раз раскололся на куски. Зигфрид вызывает на бой Путника. Ударом своего меча он разрубает копьё на две части. Из них вырывается сверкающая молния и устремляется к вершине скалы, где слабый доселе свет начинает теперь превращаться во всё более яркое пламя. Громовой, быстро ослабевающий раскат раздаётся вслед за ударом молнии. Разбитое копьё - это зримый и достаточно убедительный для Вотана символ убывающей его собственной силы и возрастающей мощи нового порядка. Он приглашает Зигфрида следовать дальше: "Иди! Стал путь твой свободен!" - а сам мгновенно исчезает в полнейшей темноте. "Зигфрид трубит в рог, - цитируем ремарку Вагнера в партитуре, - и бросается в пламя, которое, спускаясь с вышины, разливается теперь по всей сцене". Он взывает: "Хо-хо! Ха-хей! Теперь мне откликнется друг!" Пламя сначала достигает наибольшей силы, а затем начинает бледнеть и постепенно переходит в более тонкое облако, как бы освещённое розоватым светом утренней зари.
Сцена 3. (Siegfried, Brünnhilde.) Пока оркестр плетёт блестящую паутину из главных тем оперы, облака покрывают авансцену, и, когда они рассеиваются, вверху открывается ясное голубое небо, тогда как по краю появившейся вершины утёса (те же декорации, как в третьем действии "Валькирии") остаётся лёгкий туманный покров, освещённый красноватою утренней зарёю, отблеск которой напоминает в то же время пылающее в глубине волшебное пламя. Расположение сцены точно такое же, как в конце "Валькирии". Под широковетвистой елью в глубоком сне лежит Брунгильда в блестящих доспехах и шлеме на голове, накрытая длинным щитом. Зигфрид карабкается на вершину скалы, и первое, что он видит, - это конь Брунгильды, Гране, а затем сама спящая Брунгильда. Так как она облачена в воинские доспехи, а забрало шлема опущено, он принимает её за воина-мужчину, и даже тогда, когда он приподнял шлем с её головы и её длинные вьющиеся волосы рассыпались из-под него, он и тогда ещё продолжает думать, что перед ним молодой воин: "Какой красавец!" - восклицает он. Мы должны помнить, что он, вероятно, никогда раньше не видел человеческого существа-женщины. Наконец, заметив, что "воин" тяжело дышит, Зигфрид вынимает меч и с нежною осторожностью перерезает с обеих сторон кольца кольчуги и снимает её, так что Брунгильда лежит теперь перед ним в обыкновенном женском одеянии. Зигфрид отступает в испуге и изумлении. "Но то не муж!" - восклицает он. Им овладевают совершенно новые неведанные ему чувства. Он призывает на помощь мать. Ему кажется, что он впервые сейчас испытывает чувство страха. Но теперь он знает, что это та самая женщина, которую он ищет, и инстинкт подталкивает его нежно поцеловать её в уста, чтобы тем самым пробудить ото сна.
Брунгильда, заснувшая ещё до рождения Зигфрида, просыпается. Она медленно поднимается и садится на ложе. Торжественным движением поднятых рук она приветствует свой возврат к сознанию и ощущению земли и неба. Её первая реакция - это радость от увиденного солнца. Но вскоре она задается вопросом: "Кто же меня мог разбудить?" Зигфрид называет своё имя. Она приветствует его по имени, говорит ему, каким образом она его узнала и что любила его ещё до того, как он родился. Длинный дуэт, который вносит равновесие в эту сцену, выражает большую гамму чувств. Чувства Зигфрида просты и понятны: он горд тем, что достиг цели, и страстно желает обнять Брунгильду. Переживания Брунгильды более сложные, поскольку она осознаёт, что теперь она больше не богиня, что не бог коснулся её, а смертный человек или, в лучшем случае, полубог явился её спасителем. В то же время она совершенно покорена юношей (который является её же племянником, хотя это не приходит на ум ни тому, ни другому). Они клянутся вечно принадлежать друг другу. Зная, по-видимому, что царство богов обречено ("Исчезни, мир светлый богов! Пусть настанет гибель богов!" - восклицает она), Брунгильда приветствует жизнь и её итог - смерть. "Я смеясь уступаю и смеясь всё забуду, мы смеясь кончим жизнь и со смехом погибнем мы!" Полная страстного чувства, Брунгильда бросается в объятия Зигфрида.
[Генри У. Саймон (перевод А. Майкапара), www.belcanto.ru]

Напомним, что, согласно одному из преданий, рассказанных Брунгильде её отцом во втором действии "Валькирии", Альберих подкупил смертную женщину, чтобы та родила ему ребёнка. Этот ребёнок, почти в точности ровесник Зигфрида, воспитывался угрюмым мрачным юношей по имени Хаген. Его матерью была Гримгильда, жена уважаемого тевтонского вождя Гибиха, и у неё было два законных ребёнка по имени Гунтер и Гутруна. На момент начала "Гибели богов" Гунтер является королем Гибихунгов, Гутруна и Хаген живут вместе с ним. Никто из троих не состоит в браке.
Пролог. (Auf dem Walkürenfelsen.)
(Die drei Nornen, Siegfried, Brünnhilde.) Ночь. Так темно, что зритель ещё долго не будет знать, что сцена представляет собой скалу, где Брунгильда была погружена Вотаном в глубокий сон (в конце "Валькирии"), а впоследствии найдена Зигфридом (финал "Зигфрида"). Три норны (которые в северной мифологии в некотором роде соответствуют трем мойрам, или паркам в греческой и римской мифологии) сидят на земле и рассказывают грустные истории о смерти богов. Одна из них повествует о том, как много лет назад Вотан отдал глаз свой за глоток из источника мудрости. Теперь Вотан, который всегда предстаёт потерявшим один глаз, сказал Фрикке (в первом действии, сцене 2 "Золота Рейна"), что он потерял его во время сватовства к ней. Является ли это противоречие результатом забывчивости Вагнера или это тонкое напоминание о том, что правитель богов опустился до лжи, когда убеждал даму, - теперь никто точно не знает. Годится любое из этих объяснений.
Вотан, мы также знаем, соорудил свой посох из ветви мирового дерева (то есть, из ясеня). С тех пор ясень захирел, а источник мудрости высох. Вотан заставил героев Валгаллы сложить костер из веток ясеня вокруг крепости богов на горных высях; и теперь он вместе с богами и сонмом светлых героев сидит у священного костра. "Если пламя охватит его, если жар в залу проникнет к богам, тогда и бессмертных гибель скоро должна наступить". Всё время, пока норны рассказывают эту зловещую сказку, они прядут золотую нить, передавая её от одной к другой. Но когда они спрашивают друг друга, когда разыграется огонь и что станет с золотом Альбериха, нить неожиданно рвётся. Напуганные, они связывают себя друг с другом концом оборванной нити и с криком: "К матери!" - исчезают.
Эта таинственная и в определённом смысле мистическая сцена готовит нас к заключительной катастрофе в третьем действии; но, поскольку она не строго необходима драматургически, а сама опера необычайно длинная, её часто опускают.
Во время оркестровой интерлюдии постепенно утренняя заря разгорается, свет от огня в глубине слабеет. Вскоре из пещеры появляются влюблённые - Зигфрид и Брунгильда; он в полном вооружении, она ведёт за узду своего коня. Они клянутся друг другу в любви: он познал от неё мудрость, и теперь он отправляется на великие свершения. Но прежде чем уйти, он снимает с пальца своё Кольцо и передаёт ей; она с восторгом надевает его. В свою очередь Брунгильда отдаёт ему своего коня Гране. После героического прощания Зигфрид быстро ведёт коня по направлению к склону гор; Брунгильда провожает его взглядом. В оркестре звучит знаменитый эпизод - "Путешествие Зигфрида по Рейну" - восхитительная музыкальная поэма, сотканная из самых значительных мотивов "Кольца".
Действие I. (Halle der Gibichungen am Rhein - Der Walkürenfelsen.)
Сцена 1. (Gunther, Hagen, Gutrune.) Зал Гибихунгов. Он под открытым небом, и позади него виден Рейн. Глубину сцены до самой реки занимает свободное пространство, скалистые возвышения окружают берег. Хаген, по-видимому, более разумный, решительный и способный, чем его единоутробные брат и сестра - Гунтер и Гутруна, - даёт один хитрый совет. Настало время обоим - Гунтеру и Гутруне - жениться и выйти замуж, говорит он, и вот как он придумал это устроить. Брунгильда - самая благородная женщина в мире и могла бы стать Гунтеру прекрасной женой. К сожалению, она может достаться только тому герою, который проложит себе путь через огонь, а Гунтер не в состоянии этого сделать. А Зигфрид может. Теперь же, если бы Зигфрид влюбился в Гутруну (вот была бы замечательная пара!), он мог бы отдать Брунгильду за Гунтера ("Довольно будет и просьбы, если Гутруна пленит Зигфрида"). А чтобы Зигфрид пленился Гутруной, необходимо лишь волшебное питьё, которое хранится в винном погребе и которое заставит Зигфрида забыть Брунгильду. Гунтер, отнюдь не шокированный этим тайным планом, с благодарностью вспоминает о матери за то, что та произвела ему такого брата ("Хвала будь Гримгильде, что нам тебя дала!" - восклицает Гунтер). Что касается Гутруны, то она жаждет увидеть героя, подобного Зигфриду.
Сцена 2. (Siegfried, Hagen, Gunther, Gutrune.) Ждать ей пришлось недолго. Зигфрид появляется плывущим по реке в лодке (где он её раздобыл, остаётся неясным, поэтому большинство импресарио не утруждают себя тратами на приобретение этого реквизита). И вот он вступает в зал гибихунгов. Хозяева зала сердечно приветствуют его, а Хаген из краткого разговора Зигфрида с Гунтером извлекает важную информацию от Зигфрида о том, что из всего клада Фафнера он, Зигфрид, взял себе шлем-невидимку, который он привязал себе на ремень, и Кольцо, которое он отдал одной женщине. ("Брунгильда", - восклицает Хаген про себя.) Гутруна, которая сначала, снедаемая любопытством увидеть красивого героя, с восторгом и удивлением смотрела на Зигфрида, а потом по знаку Хагена незаметно, смущённая, удалилась в свои покои, теперь возвращается с напитком, которым приветствует Зигфрида, - тем самым напитком, который может заставить каждого, кто его выпьет, всё забыть. И Зигфрид, по мере того как пьёт его, всё больше и больше влюбляется в девушку. (Отзывчивость Зигфрида на женские ласки интересно сопоставить с противоположной неуступчивостью им Ромео). Он пламенно хватает Гутруну за руку. Она униженно склоняет голову и с жестом, выражающим, что она недостойна его, покидает залу. Зигфрид как зачарованный смотрит ей вслед. Вскоре освободившийся от воспоминаний герой больше не может вспомнить имени Брунгильды: жест Зигфрида доказывает, что при упоминании имени Брунгильды память его исчезает совершенно. И теперь он с шаловливой весёлостью обращается к Гунтеру: "Дай только мне Гутруну ты". "Гутруна будет твоею", - заверяет его Гунтер. Хаген наполняет рог вином и держит его перед Зигфридом и Гунтером, которые своими мечами делают себе надрезы на руках и некоторое время держат руки над отверстием рога, позволяя каплям крови упасть в рог. Затем сначала Гунтер, а вслед за ним Зигфрид пьют из него. Хаген, однако, отказывается присоединиться к клятве. Он говорит, что его кровь может отравить напиток, так как не столь благородна. Он разрубает рог своим мечом пополам.
Сцена 3. (Brünnhilde, Waltraute, Siegfried.) Во время оркестровой интерлюдии сцена вновь превращается в скалу Брунгильды, где бывшая валькирия расточает восторги по поводу Кольца и покрывает его поцелуями.
Неожиданно она слышит звуки, которых не слышала вот уже двадцать лет. Это конь несёт одну из её сестёр-валькирий - Вальтрауту. Она принесла дурные вести с Валгаллы. В длинном монологе, известном как "Рассказ Вальтрауты", она повествует о той судьбе, которая, по-видимому, уготована богам, и о том, что сказал Вотан как бы в мечтательном состоянии: "Когда бы детям Рейна снова Кольцо она (то есть Брунгильда) отдала, от проклятья снова спасла бы богов и мир!". По своей собственной инициативе предприняла Вальтраута это путешествие, чтобы умолить Брунгильду отвести рок от богов, вернув Кольцо дочерям Рейна. Но Брунгильда совершенно предана Зигфриду: для неё пусть лучше Валгалла обратится в руины, чем нарушить клятву любви. С возгласом отчаяния Вальтраута убегает.
Стемнело. Отблеск пламени, горящего внизу, постепенно становится всё ярче. Из глубины поднимается свет, всё более и более разгорающиеся языки пламени начинают лизать край скалы. Неожиданно пугающая фигура вырастает перед Брунгильдой. Это Зигфрид, но благодаря волшебству своего шлема он принял облик Гунтера, а также перенял его низкий голос. Он заявляет, что пришёл взять её себе в жены, он, Гунтер Гибихунг. Отчаянно Брунгильда старается защититься - она, грозя, поднимает палец с Кольцом Зигфрида, будучи уверенная, что оно её защитит. Но Кольцо не имеет силы над самим Зигфридом. Он нападает на неё, она бежит, они ожесточенно борются. Он хватает её за руку и срывает Кольцо с пальца, и тогда как подкошенная она падает ему на руки. Он переносит её к пещере. Но прежде чем последовать за нею в эту пещеру, Зигфрид вынимает меч и уже своим природным голосом поёт: "Ну, Нотунг, докажи, что честно сватал я, храня невесту для брата, ляжешь ты меж ней и мной".
Действие II. (Vor der Halle der Gibichungen.)
Прелюдия и Сцена 1. (Hagen, Alberich.) Зал Гибихунгов на берегу Рейна. С одной стороны сцены Рейн несёт свои потоки, с другой - вход в зал. Здесь в полудрёме сидит Хаген, он охраняет вход, у него в руке копьё, рядом лежит меч. В ночи различима фигура его отца, Альбериха; он присел перед Хагеном и опёрся руками в его колени. Он говорит Хагену, что абсолютно необходимо заполучить Кольцо, прежде чем Брунгильда вернёт его дочерям Рейна. Хаген, на свой грубый лад, говорит отцу, чтобы тот не беспокоился: "Кольцо я достану".
Сцена 2. (Siegfried, Hagen, Gutrune.) Альберих удалился. Солнце начинает подниматься, и над Рейном разливается утренняя заря. Внезапно из-за куста подле самого берега появляется Зигфрид. Теперь он в своём собственном облике; только шлем ещё надет на голове. Он на ходу его снимает и перевешивает к поясу. Хаген зовёт в зал сестру, и Зигфрид сообщает об успехе своего похода, опуская при этом обстоятельства борьбы со своей невестой, но включая его примерное поведение в пещере, где, будучи "вблизи от ней, как он говорит, - я был далёк, и меч лежал между ними". По Рейну приближается парусник, и Хаген созывает вассалов, чтобы они помогли приготовить всё для свадьбы. Их грубый радостный хор - это единственный хоровой эпизод во всём "Кольце".
Сцена 3. (Hagen, die Mannen.) Но когда Брунгильда является с Хагеном и видит не только Зигфрида, но и Кольцо на его пальце, её обуревает гнев и отчаяние. Она кричит, что Зигфрид её муж, а не Гунтер, что Гунтер, если он её муж, пусть возьмёт Кольцо и, наконец, что меч Зигфрида не лежал между ними, когда он владел ею, но что он висел в своих ножнах на стене. В конце концов, когда ей удалось посеять у Гибихунгов сомнения по поводу благородного поведения Зигфрида, тот клянётся копьем Хагена - кладёт два пальца правой руки на его наконечник, предлагая взять его жизнь, если обвинение Брунгильды истинно. Но теперь вперёд выступает Брунгильда и столь же торжественно клянётся, что Зигфрид клятвопреступник. Что же, пусть время рассудит их спор!
Сцена 4. (Gunther, Siegfried, Brünnhilde, Hagen, Gutrune, Mannen, Frauen.) А пока, убедив всех, что Брунгильда помутилась рассудком, Зигфрид предлагает начать праздник. Нежно обняв за плечи Гутруну, он беззаботно направляется к замку. Гости следуют за ним. Брунгильда, Гунтер и Хаген остаются одни. Последний обдумывает планы, как отомстить Зигфриду за вероломство. От Брунгильды он узнаёт, что герой неуязвим в бою; уязвима лишь его спина. Наделяя его такой сверхъестественной защитой, она была уверена в том, что он никогда не повернётся к врагу спиной. У Гунтера с самого начала были некоторые угрызения совести по поводу убийства Зигфрида - он не хочет нарушать кровное братство (которое, как указывает ему Хаген, уже нарушено), а также сомнения, как ко всему этому отнесётся Гутруна. В конце концов Хаген строит план убийства Зигфрида завтра же на охоте, а Гутруне решает сказать, что его убил вепрь.
И как только все трое - Хаген, Гунтер и Брунгильда - сговорились в своих действиях, из зала появляется праздничная свадебная процессия: размахивая увитыми цветами жезлами, весело прыгают мальчики и девочки; мужчины несут Зигфрида на щите, а Гутруну в кресле. На заднем плане слуги и служанки сносят по горным тропинкам жертвенную утварь и животных к священным камням, которые они украшают цветами. Зигфрид и мужчины трубят в рога свадебный клич. Женщины приглашают Брунгильду пройти с ними к Гутруне. Брунгильда упорно смотрит на Гутруну, которая манит её с приветливой улыбкой. Когда Брунгильда порывисто подаётся вперёд, между ними быстро становится Хаген и оттесняет Брунгильду к Гунтеру, который снова берёт её за руку, после чего его также поднимают на щит. Тем временем на минуту прерванное шествие приходит снова в движение и быстро направляется к возвышению. В этот момент занавес закрывается.
Действие III. (Waldige Gegend am Rhein - Vor der Halle der Gibichungen.)
Прелюдия и Сцена 1. (Die Rheintöchter, Siegfried.) Дикая лесная скалистая долина на Рейне, который протекает в глубине мимо крутого обрыва. Три дочери Рейна - Воглинда, Вельгунда и Флосхильда - всплывают наверх и кружатся, как в хороводе. Они нежно поют об их потерянном золоте и о герое, который, как они надеются, вернёт им его. Над обрывом появляется Зигфрид в полном вооружении. Он заблудился и случайно вышел на это место, хотя охотничьи рога звучат справа вдали (затем эхом отдаются слева). Сначала уговорами, затем предупреждениями о том проклятии, которое лежит на том, кто владеет Кольцом, они стараются заполучить его у Зигфрида. Добродушный, он смеётся над их предупреждениями, рассказывая им, как он добыл его в том первом месте, где оно хранилось, а также что он не изведал ещё, что такое страх. Когда дочери Рейна исчезают, отказавшись от него как от безнадёжного, он восхищённо смотрит им вслед, размышляя о том, что "если бы не Гутруна, из девушек красивых одну бы взял себе".
Сцена 2. (Siegfried, Hagen, Gunther, Mannen.) И вот теперь остальные, кто принимает участие в охоте, находят Зигфрида. Они все собираются здесь, неся с собой тяжёлую добычу. С ними Гунтер и Хаген. Все располагаются на отдых. Зигфрид рассказывает о том, как он пошёл за зверем, но видел лишь водоплавающую дичь - "водяных трёх птичек": "Они мне пропели песню, что нынче я буду убит". Гунтер пугается и мрачно смотрит на Хагена. Гунтер пребывает в подавленном настроении. Зигфрид обращается к нему, чтобы приободрить его, заводит рассказ о своём детстве с Миме и битве с Фафнером, драконом. Все, полулёжа, слушают. В разгар рассказа Хаген предлагает Зигфриду напиток, который изготовил он для того, чтобы Зигфрид лучше мог всё припомнить. Напиток возвращает Зигфриду память, которую он потерял до того, как отправился к скале, где спала Брунгильда. Он рассказывает, как нашёл её. Слыша этот рассказ, Гунтер вскакивает в величайшем ужасе. Два ворона вылетают из куста, кружатся около Зигфрида и улетают в направлении к Рейну. Гунтер указывает на них Зигфриду и спрашивает: "Ты понял ли этих воронов крик?" Зигфрид быстро поднимается и смотрит вслед воронам, повернувшись к Хагену спиной. В этот момент Хаген вонзает копьё в спину Зигфрида. Зигфрид высоко обеими руками взмахивает щитом, чтобы бросить его в Хагена, но силы покидают его, щит выпадает из его рук за спину, и сам Зигфрид падает на него. Умирающий, он призывает Брунгильду, но поздно... Хаген со словами: "Я мстил за клятву!" - направляется в сторону и исчезает на возвышении, где некоторое время в опускающихся сумерках видна его удаляющаяся фигура.
С наступлением ночи вассалы по молчаливому знаку Гунтера поднимают тело Зигфрида и медленно несут его, направляясь через скалистую возвышенность. Месяц прорывается сквозь облака и всё ярче и ярче освещает печальное шествие, которое достигает вершины возвышенности. И когда сцена меняется, оркестр играет суровый и мрачный "Похоронный марш Зигфрида".
Сцена 3. (Gutrune, Hagen, Gunther, Brünnhilde, Mannen und Frauen.) Снова зал Гибихунгов. Гутруна спускается сюда из своей комнаты и встречает Хагена. Он как раз пришёл сказать ей о приближающейся процессии, которая несёт тело её мужа, убитого на охоте диким вепрем. Когда тело вносят, Гутруна, потрясённая горем, бросается к нему с гневным осуждением Гунтера. Её брат, однако, говорит ей, что этим вепрем был именно Хаген. Хаген подступает с устрашающе вызывающим видом. Он признаётся, что действительно именно он убил Зигфрида. Он оправдывает себя тем, что покарал клятвопреступника, и утверждает теперь, что имеет право на добычу. Вспыхивает схватка двух названых братьев. В ней Хаген убивает Гунтера, короля Гибихунгов. Бросившись к Зигфриду, Хаген пытается стянуть Кольцо с его пальца. В этот момент рука мёртвого Зигфрида угрожающе поднимается, и все присутствующие замирают в оцепенении от ужаса.
В этот момент из глубины зала твёрдо и торжественно выступает Брунгильда. Она требует: "Смолкни, ликующий горя звук!" Теперь она понимает всё, что случилось, и демонстрирует искреннюю жалость к Гутруне, которая распростёрлась над телом брата. Призвав вассалов, Брунгильда повелевает им сложить погребальный костёр на берегу реки, чтобы сжечь на нём тело величайшего из героев. Тем временем она стоит, погружённая в созерцание лица Зигфрида, и затем в длинном соло, часто исполняемом отдельно в симфонических концертах, она поёт о трагическом конце планов Вотана. Она берёт Кольцо: только от неё получат золотой перстень дочери Рейна. Она надевает Кольцо себе на палец. Из рук вассала она вырывает горящую головню и, размахивая ею, обращается к кружащим здесь двум воронам: "Домой летите, вороны, вы с вестью о том, что слышали вы здесь. Час богов уже наступил. Я бросаю огонь в Валгаллы светлый чертог". Она бросает головню на костёр, который быстро и ярко разгорается. Два ворона вспархивают с прибрежной горы и исчезают по направлению к заднему плану. Брунгильда замечает своего коня, Гране, которого вводят два человека. Она бежит навстречу коню, берёт повод и быстро снимает узду. Она вскакивает на него, поднимает его на дыбы для скачка, понукает его и одним прыжком взлетает в пылающий костёр. Пламя тотчас же с треском вспыхивает, так что огонь заполняет всё пространство позади зала дворца и даже начинает проникать в самый зал. Когда всё пространство сцены кажется наполненным пламенем, оно вдруг гаснет, и вскоре от него остаётся только облако пара, которое постепенно сдвигается к заднему плану и там, на горизонте, располагается в виде мрачного облачного слоя. В то же время Рейн сильно вздувается, выходит из берегов, и его волны подкатывают к костру. На волнах приплывают три дочери Рейна и появляются теперь на месте сгоревшего костра. Хаген, который с всё возрастающим страхом следил за Брунгильдой и за всем, что касалось Кольца, при виде дочерей Рейна приходит в величайший ужас. Он спешно отбрасывает копьё, щит и шлем и как безумный кидается в воду. Воглинда и Вельгунда обхватывают его и влекут за собою в глубины вод. Флосхильда, плывя впереди сестёр, по направлению к заднему плану, с торжеством высоко держит возвращённое Кольцо.
Тем временем огонь от горящего зала Гибихунгов достигает самых облаков, и в его свете становятся видны боги и герои, сидящие в зале Валгаллы, как это описано Вальтраутой в первом действии. Яркое пламя охватывает и их, и когда оно их полностью поглощает, в оркестре звучит мотив "Спасения любовью". Кажется, будто Вагнер говорит: весь мир возродится и новый порядок будет установлен через благородную любовь Брунгильды.
[Генри У. Саймон (перевод А. Майкапара), www.belcanto.ru]