Стругацкие А.Н. и Б.Н. - Первое собрание сочинений [1991-1995, DjVu, RUS]

— Как-то скверно здесь пахнет, — сказал Папа.
— Правда? — сказал Свекор. — А я не чувствую.
— Пахнет, пахнет,—сказал Деверь брюзгливо.—Тухлятиной какой-то. Как на помойке...
— Стены, должно быть, сгнили, — решил Папа.
— Вчера я видел новый танк, — сказал Тесть. — «Вампир». Идеальная герметика. Термический барьер до тысячи градусов...
— Они, наверное, еще при покойном императоре сгнили, — сказал Папа, — а после переворота ремонта не было...
— Утвердил? — спросил Тестя Шурин.
— Утвердил,—сказал Тесть.
— А когда на конвейер? — спросил Шурин.
— Уже, — сказал Свекор. — Десять машин в сутки.
— С вашими танками скоро без штанов останемся, — брюзгливо сказал Деверь.
— Лучше без штанов, чем без танков, — возразил Тесть.
— Как был ты полковником,—сварливо сказал ему Деверь,—так и остался. Все бы тебе в танки играть...
— Что-то у меня зуб ноет,—сказал Папа задумчиво.— Странник, неужели так трудно изобрести безболезненный способ лечения зубов?
— Можно подумать,—сказал Странник.
— Ты лучше подумай о тяжелых системах,—сердито сказал Шурин.
— Можно подумать и о тяжелых системах,—сказал Странник.
— Давайте сегодня не будем говорить о тяжелых системах,—предложил Папа. — Давайте считать, что это несвоевременно.
— А по-моему, очень своевременно, — возразил Шурин.— Пандейцы перебросили на хонтийскую границу еще одну дивизию.
— Какое тебе до этого дело? — брюзгливо спросил Деверь.
— Самое прямое, — ответил Шурин.—Я прикидывал такой вариант: пандейцы вмешиваются в хонтийскую кашу, быстренько ставят там своего человека, и мы имеем объединенный фронт—пятьдесят миллионов против наших сорока.
— Я бы большие деньги дал, чтобы они вмешались в хонтийскую кашу, — сказал Деверь. — Это вы все воображаете, что раз каша—так уже и кушать можно... А я говорю: кто Хонти тронет, тот и проиграл.
— Смотря как трогать, — негромко сказал Свекор. — Если деликатно, небольшими силами да не увязать—тронул и отскочил, как только они там перестанут ссориться... и при этом успеть раньше пандейцев...
— В конце концов что нам нужно? — сказал Тесть.—Либо объединенные хонтийцы, без этой своей гражданской каши, либо наши хонтийцы, либо мертвые хонтийцы... В любом случае без вторжения не обойтись. Договоримся о вторжении, а прочее — уже детали... На каждый вариант уже готов свой план.
— Тебе обязательно надо нас без штанов пустить,— сказал Деверь.— Тебе — пусть без штанов, лишь бы с орденами... Зачем тебе объединенная Хонти, если можно иметь разъединенную Пандею?
— Приступ детективного бреда, — заметил Шурин, ни к кому не обращаясь.
— Не смешно,—сказал Деверь. — Я нереальных вариантов не предлагаю. Если я говорю, значит, у меня есть основания.
— Вряд ли у тебя могут быть серьезные основания,—мягко сказал Свекор. — Просто тебя соблазняет дешевизна решения, я тебя понимаю, только северную проблему малыми средствами не решить. Там ни путчами, ни переворотами не обойдешься. Деверь, который был до тебя, разъединил Хонти, а теперь нам приходится опять объединять... Путчи—путчами, а этак можно и до революции доиграться. У них ведь не так, как у нас.
— А ты что молчишь, Умник?—спросил Папа.—Ты ведь у нас умник.
— Когда говорят отцы, благоразумным детям лучше помалкивать,— ответил Умник, улыбаясь.
— Ну, говори, говори, будет тебе.
— Я не политик,—сказал Умник. Все засмеялись, Тесть даже подавился. — Право, господа, здесь нет ничего смешного... Я действительно только узкий специалист. И как таковой могу только сообщить, что, по моим данным, армейское офицерство настроено в пользу войны...
— Вот как? — сказал Папа, пристально на него глядя.— И ты туда же?
— Прости, Папа,— горячо сказал Умник. — Но сейчас, по-моему, очень выгодный момент для вторжения: перевооружение армии заканчивается...
— Хорошо, хорошо, — сказал Папа добродушно.—Я потом с тобой об этом побеседую.
— Нет никакой необходимости с ним потом беседовать,— возразил Свекор. — Здесь все свои, а специалист обязан высказывать свое мнение. На то мы его и держим.
— Кстати, о специалистах,— сказал Папа.— Почему я не вижу Дергунчика?
— Дергунчик инспектирует горный оборонительный пояс,— сказал Тесть. — Но его мнение и так известно. Боится за армию, как будто это его собственная армия...
— Да, — сказал Папа. — Горы — это серьезно... Шурин, это ты мне говорил, что в Гвардии обнаружили горского шпиона?.. Да, господа мои, Север—Севером, а на востоке висят еще горы, а за горами океан... С Севером мы как-нибудь управимся... воевать хотите — что же, можно и повоевать, хотя... На сколько нас хватит, Странник?
— Дней на десять, — сказал Странник.
— Ну что же, дней пять-шесть можно повоевать...
— План глубокого вторжения, — сказал Тесть, — предусматривает разгром Хонти в течение восьми суток.
— Хороший план, — сказал Папа одобрительно.—Ладно, так и решим... Ты, кажется, против, Странник?
— Меня это не касается, — сказал Странник.
— Ладно, — сказал Папа. — Побудь против... Что ж, Деверь, присоединимся к большинству?
— А! — сказал Деверь с отвращением. — Делайте как хотите... Революции он испугался...
— Папа! — сказал Свекор торжественно. — Я знал, что ты будешь с нами!
— А как же!—сказал Папа.—Куда я без вас?.. Помнится, были у меня в Хонтийском генерал-губернаторстве какие-то рудники... медные... Как они там сейчас, интересно?.. Да, Умник! А ведь, наверное, надо будет организовать общественное мнение. Ты уже, наверное, что-нибудь придумал, ты ведь у нас умник.
— Конечно, Папа,—сказал Умник. — Все готово.
— Покушение какое-нибудь? Или нападение на башни? Иди-ка ты прямо сейчас и подготовь мне к ночи материалы, а мы здесь обсудим сроки...
Когда дверь за Умником закрылась, Папа сказал:
— Ты что-то хотел сообщить нам о Волдыре, Странник?