Но, как я уже сказал, сам по себе этот факт, во-первых, всенародно известен, уже, по-моему, разошелся даже по анекдотам, а во-вторых, он подтвержден значительным числом опубликованных в том числе и в России документальных материалов, в том числе и перепиской Петра Ильича со своим братом – опять-таки, в свое время это нельзя было публиковать, цензурировалось, не вошло в собрание сочинений Чайковского, – где были опубликованы письма. Но усилиями Валерия Соколова, композитора, выдающегося, я считаю, исследователя жизни Чайковского, эти письма были опубликованы той же самой Полиной Вайдман в 2009 году.
Буквально недавно они вышли в английском переводе в Америке, издательство Йельского университета, под редакцией Марины Костолевской, профессора Бард-колледжа, где проходил не так давно фестиваль, посвященный Чайковскому. Книга называется "Письма Чайковского. Открывая фамильные архивы", основана на вышедшей в 2009 году книги под редакцией Полины Вайдман книги "Неизвестный Чайковский". Книга эта вышла стараниями музыковеда и издателя Марка Зильберквита.
Петр Ильич пишет брату в 1877 году:
"Я влюблен, – как давно уж не был влюблен. Догадайся в кого? Он среднего роста, белокур, имеет чудные, коричневые (с туманной поволокой, свойственной сильно близоруким людям) глаза. Он носит pince-nez, а иногда очки, чего я терпеть не могу. Одевается он очень тщательно и чисто, носит толстую золотую цепочку и всегда хорошенькие из благородного металла запонки. Рука у него небольшая, но совершенно идеальная по форме. Она столь восхитительна, что я охотно прощаю ей некоторые искажения и некрасивые подробности, происходящие от частого соприкосновения кончика пальцев к струнам.
Я его знаю уже 6 лет. Он мне всегда нравился, и я уж несколько раз понемножку влюблялся в него. Это были разбеги моей любви. Теперь я разбежался и втюрился самым окончательным образом. Не могу сказать, чтоб моя любовь была совсем чиста. Когда он ласкает меня рукой, когда он лежит, склонивши голову на мою грудь, а я перебираю рукой его волосы и тайно целую их, когда по целым часам я держу его руку в своей и изнемогаю в борьбе с поползновением упасть к его ногам и поцеловать эти ножки, – страсть бушует во мне с невообразимой силой, голос мой дрожит, как у юноши, и я говорю какую-то бессмыслицу. Однако же я далек от желания телесной связи. Я чувствую, что если б это случилось, я охладел бы к нему. Мне было бы противно, если б этот чудный юноша унизился до совокупления с состарившимся и толстобрюхим мужчиной. Как это было бы отвратительно и как сам себе сделался бы гадок! Этого не нужно.
Мне нужно одно: чтобы он знал, что я его люблю бесконечно, и чтоб он был добрым и снисходительным деспотом и кумиром".
https://www.svoboda.org/a/29289692.html 
