(Rock) Юрий Лоза - Путешествие в Рок-н-Ролл - 1983(2004), FLAC (image+.cue), lossless

Удивительно, но факт: за полгода до записи своего самого известного альбома «Путешествие в рок-н-ролл» певец и композитор Юрий Лоза подумывал бросить музыку. За пять лет работы в эстрадном шоу саратовского «Интеграла» у Юрия накопилось более сотни собственных песен, которые никак не удавалось реализовать в рамках группы. Кроме того, кочевая артистическая жизнь привела к тому, что со временем Лоза превратился в настоящего бомжа. Уроженец Алма-Аты, он переехал в Саратов, в котором жил без прописки и квартиры. После того, как художественный руководитель «Интеграла» Бари Алибасов вместе с директором саратовской филармонии не выполнили обещаний о предоставлении Лозе местной прописки, Юрий уходит из ансамбля и в начале 83-го года перебирается в Москву.
Это был сложный период в его судьбе. Не поступив в ГИТИС, Лоза по-прежнему ведет кочевой
образ жизни и существует на остатки «интеграловских» заначек. Иногда ему приходится прифарцовывать музинструментами, а новые песни писать в тамбурах электричек.
«Я постарался понять этот город, и вскоре мне стало ясно, что здесь можно найти собственную
нишу, - вспоминает Лоза. - Сначала я пытался читать какие-то произведения, писать вступительные монологи, но вскоре понял, что это никому не надо и максимальная естественность - моя стезя».
Однажды судьба забросила Лозу на репетиционную базу группы «Примус», которой руководил его бывший приятель по «Интегралу» Слава Ангелюк. По выходным «Примус» играл в подмосковном Голицыно на дискотеке в Доме офицеров, а в остальное время упорно репетировал собственную англоязычную программу. Помимо Ангелюка, выполнявшего функции худрука, в группу также входили гитарист Александр Боднарь и клавишник Игорь Плеханов.
Основным достоинством «Примуса» того периода был собранный Ангелюком комплект аппаратуры: синтезатор с секвенсорным блоком памяти, ритм-бокс Roland 110 и масса всевозможных эффектов и звукообработок.
В один из июньских дней 83-го года в отсутствии Ангелюка Лоза начал при помощи Боднаря и Плеханова экспериментировать с неожиданно освободившейся аппаратурой.
«Я быстро освоил принцип работы ритм-бокса и правила «забивки» в него несложных ритмических структур, - вспоминает Лоза. - В свое время я учился в музыкальном училище по классу барабанных инструментов, и мне были знакомы основные ритмические рисунки. Я взял и «заколотил» в ритм-бокс первый попавшийся целую композицию».
Решив не упускать случай, Лоза предложил музыкантам «Примуса» (которых он знал от силы несколько месяцев) попробовать «с ходу» сыграть несколько его песен.
Попробовали - получилось.
Сначала к этой затее никто серьезно не относился, и поэтому все играли максимально раскрепощенно. Лоза пел и играл на ритм-гитаре, Плеханов следил за ритм-боксом и подыгрывал одним пальцем на синтезаторе, а Боднарь, не знающий нот песен, играл соло, ориентируясь на положение Юриных пальцев на ладах. Все эта импровизированная сессия выглядела вполне в духе Лозы, живущего исключительно сегодняшним днем и не слишком задумывающегося о том, что ждет его завтра.
...В углу репетиционной комнаты стоял разобранный магнитофон «Нота», на который этот спонтанный джем записывался живьем.
«Звукорежиссера нет и не было в помине», - напишет Лоза спустя 15 лет на внутренней обложке компакт-диска «Путешествие в рок-н-ролл», и это будет чистой правдой.
Первым был отрепетирован «Телефон-рок» - квадратная основа, стандартный рок-н-ролл, написанный Лозой еще в «Интеграле» на стихи московского поэта Алексея Дидурова. Тексты остальных песен принадлежали самому Лозе (кроме «Купи мне, мама, джинсы!») и представляли собой натуралистические зарисовки про плейбоя, самодельный коньяк, джинсы, девочку в баре, голубых, стерву-жену, жестокое похмелье и т.п.
В основе большинства мелодий лежали классические рок-н-ролльные ходы: от риффов из репертуара Mamas & Papas («У меня мал папа») до знаменитых рефренов Чака Берри и Билла Хейли («Баба Люба»). В нескольких композициях есть попытки фрагментарных стилизаций - от применения восточного лада «мугам» в песне «Мой приятель - «голубой» до чуть ли не оперного вокала в увертюре к «Бабе Любе».
«Сделать с музыкантами «Примуса» что-нибудь помимо рок-н-ролла было невозможно, - считает Лоза. - Как только я показывал им сложную гармонию, все шло «мимо кассы». Они сидели, раскрыв рты, и мы технически не могли исполнять другие песни, а техническая сторона рок-н-ролль-ной структуры подразумевает использование примитивных формул - когда в ритм-бокс забивается один такт, а следующий повторяет его при ручном переключении тональности».
Незамысловатые инструментальные аранжировки большинства номеров Лоза частенько «вытягивал» за счет вокала. Природная артистичность позволяла ему вытворять с голосом все что угодно - от имитации похотливых интонаций голодного мартовского кота до разъяренного рычания незадачливого мужика. Эстрадные окраски в голосе Лозы органично соседствовали с дворовыми подростковыми интонациями, а все вместе - играло на усредненный и вполне узнаваемый образ непутевого подростка из соседнего подъезда, гнусавящего под гитару поздним вечером что-то «заводное и забойное». При этом - много грязи, стрема и бытовой романтики в текстах, воспринимаемых спустя годы с улыбкой («Мой приятель - «голубой»). Лоза стал одним из первых, кто доказал, что эстрада может быть энергичной и остроумной, а рок-н-ролл - массово-доступным и неагрессивным. Хотя нельзя не отметить на «Путешествии» появление слабой по тексту композиции «У меня мал папа» и несколько выпадающей по стилю минорной зарисовки «Утро с похмелья», анонсирующей пессимистическую направленность последующих работ Лозы («Тоска», «Плот» и др.).
...На второй день, ближе к концу записи, в репетиционный подвал нагрянули добродушные прапорщики из близлежащей воинской части. Они принесли с собой ящик пива, а также помогли разыграть алкогольные реплики у пивного ларька, вошедшие в сатирическую композицию «Пора по чуть-чуть». После того, как работа над альбомом была завершена, события, происходящие с ним, неожиданно начали приобретать детективный характер. Лоза взял копию записи, назвал ее «Путешествие в рок-н-ролл» и уехал с ней «хвастаться к друзьям».
В это же время по стране начал распространяться второй вариант записи, отличавшийся от первого тем, что в самом начале пленки голосом Боднаря было сказано: «Для вас поет свои песни группа «Примус».
«Когда я это услышал, - вспоминает Лоза, - у меня волосы дыбом встали. Почему вдруг «Примус»? Я не давал на это никакого разрешения, это мои песни, мои тексты, моя музыка, я все спел и сыграл. В конце концов, я не являлся членом группы «Примус».
Но было уже поздно - альбом пошел в народ именно в таком виде. Лоза порвал все отношения с «Примусом», Ангелюк обиделся на Лозу... Сам Лоза был вынужден придумать версию, что «Примус» - это не название проекта, а, в переводе с латинского, номер альбома, т. е. - «первый».
Как бы там ни было, уже через несколько месяцев «Путешествие в рок-н-ролл» стал бешено популярным и естественным образом оказалcя одним из самых слушаемых альбомов 83-го года. «Девочка в баре» звучала на каждой дискотеке - это был один из главных хитов сезона. Техническая халявность записи лишь усиливала ее правдоподобие и доверие к исполнителю. Во всяком случае, на уровне «наш - не наш».
Примечательно, что, несмотря на гиперпопулярность, сам альбом в течение нескольких лет подвергался массированной атаке в прессе - как слева, так и справа.
Андеграундные рок-издания критиковали «Путешествие» за «попсовость», слабые аранжировки и «кислые гармонии», а адвокатов чистой поэзии из официальной прессы приводили в неописуемое бешенство «мещанские, созерцательные и пошлые» тексты. Особое возмущение у советских музыковедов вызывали невинные (глазами сегодняшнего дня) строчки про самодельный коньяк, которые во время концертных выступлений Лоза был вынужден заменять на более нейтральный текст.
В положительном контексте альбом был упомянут лишь однажды - в радиопередаче Севы Новгородцева, импортируемой в СССР на волнах русской службы «Би Би Си». С философской точки зрения, подобная реакция Запада воспринималась тогда почти как закономерность. Большое, как известно, видится на расстоянии.