Роберт Хайнлайн / Robert Heinlein - Гражданин галактики / Citizen of the Galaxy [1957, FB2] Перевод Г. Усовой

---

Перевод: Г. Усова

---

– Номер девяносто седьмой, – провозгласил аукционист. – Мальчик.
Голова у мальчика кружилась, от ощущения почвы под ногами его тошнило. Рабовладельческий корабль преодолел более сорока световых лет, неся обычное для таких кораблей зловоние – испарения скученных немытых тел, страха, рвоты и застарелого горя. И все же там мальчик был кем-то, его уважали, он имел право на ежедневную еду, мог бороться за возможность спокойно съесть ее. У него даже были друзья. А теперь он никто и ничто, снова просто товар для продажи.

---

Перевод: А. Шаров, В. Волошин

---

– Предмет девяносто семь, – объявил аукционер. – Мальчик.
Мальчик был растерян и испытывал тошноту от ощущения почвы под ногами. Корабль оставил за кормой больше сорока световых лет, неся в своих трюмах вонь работорговли, испарения скученных немытых тел, ужас, блевотину и древнюю печаль. Но мальчик выделялся даже и в этой сумятице – он завоевал себе право на каждодневную порцию пищи, он дрался за то, чтобы спокойно есть ее. Он даже обрел друзей.
А теперь он снова был никто и ничто – предмет на продажу.

---

Оригинал

---

"Lot ninety-seven," the auctioneer announced. "A boy."
The boy was dizzy and half sick from the feel of ground underfoot The slave ship had come more than forty light-years; it carried in its holds the stink of all slave ships, a reek of crowded unwashed bodies, of fear and vomit and ancient grief. Yet in it the boy had been someone, a recognized member of a group, entitled to his meal each day, entitled to fight for his right to eat it in peace. He had even had friends.
Now he was again nothing and nobody, again about to be sold.

---

Перевод: Г. Усова

---

– Торби, принеси-ка свою купчую.
– Зачем, папа?
– Принеси.
Мальчик принес бумагу. Бэзлим внимательно прочел: «Ребенок мужского пола, зарегистрированный под номером ВХК 40367» – девять минимов, и все дела! Он взглянул на Торби и с удивлением отметил, что теперь он на голову выше, чем в тот день.
– Дай мне перо. Я хочу тебя освободить. Я давно собирался это сделать, но не было нужды спешить. Сделаем это теперь же, а завтра ты пойдешь в Королевский Архив и зарегистрируешься.

---

Перевод: А. Шаров, В. Волошин

---

– Торби, достань документы о твоей продаже.
– Зачем, папа?
– Достань.
Мальчик принес их, Баслим перечитал бумагу: «…один ребенок мужского пола, регистрационный номер (на левом бедре) 8ХК40267 – девять минимов».
Он посмотрел на Торби с удивлением и заметил, что с того дня мальчик стал выше на голову.
– Дай мне перо. Я освобождаю тебя. Я всегда хотел это сделать, но оснований для спешки не было. А теперь мы это оформим, и завтра ты зайдешь в Королевские Архивы и зарегистрируешь бумагу.

---

Оригинал

---

"Thorby, get your bill of sale."
"What for, Pop?"
"Get it."
The boy fetched it; Baslim examined it -- "one male child, registered number (left thigh) 8XK40367" -- nine minims and get out of here, you! He looked at Thorby and noted with surprise that he was a head taller than he had been that day. "Get my stylus. I'm going to free you. I've always meant to, but there didn't seem to be any hurry. But we'll do it now and tomorrow you go to the Royal Archives and register it."

---

Перевод: Г. Усова

---

Следующие несколько часов Торби провел в темных коридорах, возле первой развилки, где он мог бы услышать, если придет папа, но откуда можно было удрать, если покажется полиция.
Он поймал себя на том, что заснул, заставил себя проснуться и решил, что надо узнать, который час. Ему казалось, что он сидит здесь уже по меньшей мере неделю. Он вернулся домой, нашел свечу и зажег ее. Но их единственные часы марки «Вечность» были разбиты. Радиоактивная батарейка, без сомнения, продолжала отсчитывать секунды вечности, но механизм молчал. Торби посмотрел на часы и заставил себя обдумать положение.
Если бы папа был на свободе, он бы вернулся. Но его забрала полиция. Может, они просто допросят его и отпустят?

---

Перевод: А. Шаров, В. Волошин

---

Следующие несколько часов Торби провел в темном коридорчике, рядом с первым ответвлением, откуда мог услышать Баслима, если бы тот вернулся.
Он ловил себя на том, что погружается в дремоту, затем внезапно пробуждался и понимал, что надо узнать, который час; ему казалось, что он бодрствует не меньше недели. Вернувшись домой, он зажег свечу. Но их единственные часы, домашняя «Вечность», были раздавлены. Радиоактивная капсула, без сомнения, продолжала отсчитывать вечность, но часы молчали. Торби посмотрел на них и заставил себя задуматься над практическими делами.
Если бы папа был свободен, он бы вернулся. Но его увела полиция. Может, они только поспрашивают его и отпустят?

---

Оригинал

---

Thorby spent the next several hours in the black corridors outside their ruined home, near the first branching, where he would hear Pop if he came back but where Thorby would have a chance to duck if police showed up.
He caught himself dozing, woke with a start, and decided that he had to find out what time it was; it seemed as if he had been keeping vigil a week. He went back into their home, found a candle and lit it. But their only clock, a household "Eternal," was smashed. No doubt the radioactive capsule was still reckoning eternity but the works were mute. Thorby looked at it and forced himself to think in practical terms.
If Pop were free, he would come back. But the police had taken Pop away. Would they simply question him and turn him loose?

---