(Opera) G. Bizet - Carmen (Del Monaco, Arkhipova, Pobbe, Blanc - Maag) / Ж.Бизе - Кармен (Дель Монако, Архипова, Поббе, Бланк - Мааг) - live, 14.12.1960, MP3 (tracks), 320 kbps

Через месяц после отъезда четы Дель Монако на адрес Союза обществ дружбы с зарубежными странами пришла тяжеленная бандероль — это был клавир "Кармен" на итальянском языке, присланный мне Марио Дель Монако. Меня, конечно же, обрадовал подарок и тронула надпись: "Ирине Архиповой — исключительной партнерше с искренним восхищением и с самым пламеннным пожеланием триумфального утверждения в итальянских театрах. Искренне-Марио Дель Монако. Рим, 21 июля 1959 года". Но больше всего потрясло пришедшее следом приглашение участвовать в постановках оперы "Кармен" в Неаполе и в Риме. Надо вспомнить, какое то было время; международная обстановка только-только начинала "теплеть", ни одна капиталистическая страна не приглашала "красных" артистов на свои сцены. Да еще в новую постановку! Здесь-то мы и узнали нового для нас Марио Дель Монако, представив, сколько мужества, сил, да и просто драгоценного времени пришлось ему потратить на осуществление такой политической акции.
Приезд Марио Дель Монако в нашу страну стал, собственно, не просто первыми гастролями итальянской оперной звезды в СССР, это был первый шаг в культурном сотрудничестве между Советским Союзом и Италией. Неизвестно, как сложилась бы судьба этого обмена духовным богатством между двумя культурными державами
Европы, если бы инициатором его в Италии был другой человек. Его энергия, упорство, художническая честность и честь совершили чудеса. Надо было побывать в Неаполе и Риме в 1960 году, чтобы понять это. О нас, о нашей стране итальянцы не просто знали ничтожно мало, они находились во власти какой-то одновременно смешной и страшной сказки. Иногда казалось, что наличие у меня одной головы и двух ног уже рождает удивление. Одна милая, высокоинтеллигентная дама, желая порадовать меня своей осведомленностью о русской жизни, сказала: "Не понимаю, у вас там так холодно, что надо жить тесно-тесно, чтобы согреться. Это ведь и есть коммунизм?" Полицейские, дежурившие у театра, просили артистов показать, где же эта "советика", и были каждый раз разочарованы, обнаружив, что не распознали меня среди .входивших.
Все это, конечно, звучит сегодня как анекдот. Но ведь Дель Монако именно тогда взял на себя смелость пригласить советскую певицу на постановку "Кармен" в два крупнейших оперных театра — "Сан-Карло" в Неаполе и в Римскую оперу. Первое, о чем он спросил при встрече, было, выучила ли я оперу по-итальянски. И как же волновался он за меня на репетициях, как трогательно, стараясь не выходить из собственной роли, подсказывал мне то или иное слово. Начиная работать в "Сан-Карло", я абсолютно не пред¬ставляла всей ответственности, которую должна была разделить с Марио. Система работы итальянских театров (как, впрочем, и почти везде на Западе) построена по принципу: "успех — деньги". Со мной подписали контракт, который я "отняла" у другой певицы по воле Дель Монако. Если я спою плохо, спектакль вместо запланированных пяти представлений выдержит два; зрители не пойдут - не будет денег, которыми театр должен расплатиться с дирижером, с артистами, с художником. А публика в Италии, это всем известно, искушена в опере, как нигде в мире. И пылкость ее проявляется и в симпатиях, и еще больше антипатиях. Не оправдаю а ее ожиданий - пятно на репутации великого тенора останется надолго.
Как же это было тяжело - чужан страна, чужой театр, пять репетиций в день на чужом языке (на подготовку спектакля было отпущено всего десять дней). Швейцарец Петер Мааг, приглашенный в театр как дирижер-постановщик, предложил все свое: темпы, купюры, ритмы. И их надо не просто запомнить, в них надо вжиться. Марио был все время рядом. Он чувствовал, что я устаю, нервничал, когда видел, как в последние дни перед генеральной выматывали меня спевки, отработка мизансцен. Но главное испытание ожидало его впереди: генеральную репетицию я провела плохо — во-первых, не было сил, а во-вторых, и не очень старалась, все ведь уже отработано. Я не знала, как важна на западной сцене эта последняя репетиция; приходит пресса, готовится будущий успех или провал спектакля. А "московская Кармен" вышла на нее, как на рабочий прогон! Но Марио верил в меня не разумом импресарио, он верил сердцем певца. Поэтому оставшиеся до премьеры полтора дня, когда я молчала, "накапливая соки", Рина и Марио опе¬кали меня, поднимали мой дух, всячески выказывая непоколебимую уверенность в будущем успехе.
И он пришел - успех! Во время спектакля за кулисы пришла телеграмма от профсоюза оперных певцов Италии: "С триумфом!" А дальше следовало предложение вступить в итальянский профсоюз оперных певцов. А это значило не больше не меньше как иметь гарантию на преимущественное получение работы в любом оперном театре Италии.
На следующий день Марио с восторгом сообщил, что пресса у меня даже лучше, чем у него. Это было счастье! И счастье не просто от личного успеха, а от того, что и здесь - не подвела. Ни Москву, ни Марио Дель Монако.