Белая Россия - Волков С.В. - Красный террор глазами очевидцев [2010, PDF, RUS]

Справка Паниклянского сельсовета Нелидовского района Калининской области о Павле Ивановиче Ц. 7 августа 1937 г.
РСФСР
Паниковский сельсовет Нелидовский район Калининской области 7 августа 1937 г. № [Нет записи] Нелидово, Калининской области
Справка
Выдана для Нелидовского райотдела, [а именно] о том, что гражданин деревни Селы Паниковского сельсовета Павел Иванович С. происходит из кулацкой семьи. В 1930 г. за эксплуататорскую деятельность он был обложен индивидуальным заданием* и лишен избирательного права. 1918 один из руководителей контрреволюционного восстания. Затем ушел в полполье**К В 1935 г. работал в колхозе кузнецом. Препятствовал ремонту уборочных машин и нарушал тем самым сбор урожая. Поэтому был отстранен от работы. В настоящее время проживает на территории сельсовета. Человек, занимающий антисоветскую позицию.
Настоящая справка выдана председателем сельсовета И. XX Секретарь Воробьев***
ТЦЦНИ Ф. 7849. Д. 22712-е. Л. 4.
* Подчеркнуто красным карандашом.
** Подчеркнуто красным карандашом.
*** Печать сельсовета.
Один только, образчик эпистолярного жанра того времени. Способен реанимировать картину происходящего тогда.
Обратите внимание: председатель сельсовета, с красным карандашом, оперирует понятиями: "соцпроисхождение", "эксплуататорская деятельность", "подполье", "антисоветская позиция". Что он понимает под этими словами, явно будучи неспособным организовать сбор урожая и обеспечить ремонт техники? Зато лихо обкладывает "индивидуальными заданиями".

Зазубрин "Два мира" - "папка плясет и длазнитса" (вешают крестьянина за берданочку, и это в Сибири-то!)

Протокол показания Николая Алексеевича Черемухина, 37 лет, проживающего временно в г. Саратове по ул. Республики, д.16, а постоянно в с. Аркадаке Бал[ашовского] уезда.9 октября 1919 г. по делу показываю:
Происхожу из крестьян Ковенской губернии,Тельтевского уезда, Жбравской волости, женат. В 1907 г. в феврале был осужден на 20 каторжных работ за покушение на адмирала Ирицкого и вооруженное сопротивление при аресте. Сидел в Ковно, Варшаве, Пскове и Шлиссельбурге до 1915 г. В апреле 1915 г. бежал и жил нелегально до Февральской революции, которая застигла меня в г. Черный Яр Астраханской губернии, где я подвергался преследованию со стороны Временного правительства, и уехал на Кавказ, в Екатеринодар.
Здесь состоял товарищем военного комиссара Кубанско-Черноморской Социальной Федеративной Советской Республики по политическому отделу. Будучи в этом звании, ликвидировал штаб Кавказской полевой армии, прославившейся особенным бандитизмом. Принимал непосредственное участие в разгроме Корнилова и затем, командированный в мае 1918 г. с войсками на Царицынский фронт, дважды участвовал в боях с красновскими бандами под царицынским Калачом. Тогда же в Царицыне разгромил 3-х тысячный отряд поднявшего восстание Петренко, ликвидировал его самого и отряд, а под Котельниково ликвидировал Третью Украинскую армию во главе с командующим Березовым. Вызванный 16 мая 1918 г. со своим отрядом в Саратов на подавление восстания, потерпел крушение поезд на 35-й версте, и лично измятый при крушении получил отпуск вследствие вновь открывшегося туберкулеза легких и до июня 1919 г. был в отпуску, получал пенсию, живя преимущественно в Саратовской губернии.
По убеждению коммунист, билет № 253, центровик. Принужденный материальными обстоятельствами искать средства к существованию, с 1 июня 1919 г. я предложил свои услуги губпродкому и был назначен уполномоченным по выкачке хлеба в Балашовском уезде. На этом посту меня застало восстание «зеленых». Таким образом, силою обстоятельств я был выдвинут на пост ответственный, как имеющий при себе хорошо вооруженный отряд с чрезвычайными полномочиями подавить восстание и освободить путь отступающим войскам из Балашова.
Вступив 27 июня в бой с «зелеными» и восставшими крестьянами под Белой Малиновкой Балашовского уезда, я разбил их и решительными действиями (сжег 283 двора этого села) сразу ликвидировал восстание. Нет сомнений, что это обстоятельство обратило на меня внимание Центра, и я по предложению военкома т. Соколова был назначен т. Крыленко начальником укрепленного района Аркадак - Ртищево - Сердобск и командующим отрядами по очистке Саратовской губернии от разного рода банд, причем имелось в виду преимущественно дезертиры и кулаки, поднявшие в тылу армии восстание.
Сначала мне был дан для операций Балашовский уезд, как более всего контрреволюционный, а затем они переносились в другие уезды губернии. Здесь нахожу уместным подчеркнуть, что еще в мае 1919 г. мною указывалось губкому, что Балашовский уезд накануне восстания, но комитетом тогда не было обращено внимание.Данный мне мандат предоставлял мне широкое право очистки местности от элементов, могущих активно выступить и выступавших против Советской власти. Нет сомнений, что мандат на мое имя не мог точно и определенно очертить и перечислить цикл репрессий. Он давал только начала и полагался на мой опыт и твердость, а также преданность интересам революции, предоставляя мне право расстрела; полагаю, что подписавшие мандат были убеждены и знали, что свои действия я буду согласовывать не только с политической целесообразностью, но и с требованиями момента и местными условиями. Все это, конечно, возлагало на меня ответственность за тактичность действий и обязывало к сугубой осторожности и осмотрительности. Помощников у меня не было, я был один, если не считать помощь, оказываемую мне в работе партийными товарищами проходящих мною местностей. Вначале ко мне был прикомандирован отряд агитаторов и 14 товарищей губкомпартии во главе с т. Торгушевым, но отряд этот через несколько дней осел в Балашове и сделал ли он что-либо в отношении политического строительства - я не знаю. В моем распоряжении находились все отряды губвоенкома и губревкома, разбросанные по всей Саратовской губернии.
Непосредственно же у меня был только один батальон в 310 человек особого Саратовского полка по борьбе с дезертирством. Красноармейцы обучены не были, политически плохо воспитаны, хотя человек 100 из них считали себя сочувствующими коммунистам, остальные - беспартийные. С этим отрядом я прошел 2/з Балашовского уезда, часть Сердобского, половину Аткарского и часть Петровского.
Характер моей работы требовал быстрого, мгновенного передвижения и переброски отряда из местности в местность, иногда из уезда в уезд. Почему, понятно, иногда мне не удавалось извещать уездные власти о своем приходе.Иногда же я не извещал о своем передвижении по стратегическим и политическим соображениям, но, к сожалению, местные власти быстро узнавали, что идет отряд, и также быстро извещали соседние волости, откуда начинался отход и бегство дезертиров и прочей сволочи, и приходилось мне нередко бросать кавалерию в погоню за уходившими часто отрядами.
Переходя к тактике своих действий, должен указать, что они носили однообразный характер и выражались в следующем:
Впереди отряда двигалась конная разведка и тайные агенты, которые занимали намеченный пункт; затем посылались квартирмейстеры и курьеры, которые подготовляли квартиры отряду и назначали время заседания совета и общего собрания граждан.
Въехав в село и получив нужные сведения от разведчиков и агентов, я немедленно созывал заседание совета совместно, где имелись, с ячейкой сочувствующих. На заседании знакомился с положением, сопоставляя сведения разведчиков и агентов со сведениями представителей власти, и затем, ознакомив заседание с целью своего приезда, требовал список дезертиров, кулаков, лиц, имеющих оружие; кроме того, немедленно приступал к выкачке всех излишков хлеба, разбивая для этой цели село на районы, куда отправлял комиссию во главе с членом совета, отвечающим за правильность описи хлеба.
Затем созывалось общее собрание, причем на собрании обязательна была вся деревня без исключения, понятно, [что] и без ущерба для домашнего хозяйства; правильность этого состояния деревни проверялась кавалерией, которая иногда силой заставляла граждан идти на собрание.
Темы на собраниях были одни и те же, за исключением вопросов местного характера. На собраниях выступал большей частью я один, редко - местные коммунисты и мои красноармейцы. Темы были: «Что такое Советская власть»,«Что она дает и что должна дать», «Почему она сейчас не может дать максимум», «Что такое гражданская война», «Как ее кончить», «Почему ее надо кончить», «Враги Советской власти вообще», «Враги в деревнях - кулаки», «Что такое кулак, середняк и бедняк», «Что такое монополия хлеба», «Почему надо сдавать его государству, а не мешочникам», «Кому в деревне нужно оружие и почему его надо сдавать».
После митинга стоящий в стороне караул охватывает собрание цепью и предлагает кулакам, дезертирам, иногда грабителям советских хозяйств выйти в сторону, причем предупреждалось, что имеются списки всех их, и если кто после троекратного оклика не выйдет, то будет тут же расстрелян.
Все вышедшие уводились в амбар; собрание распускалось с предъявлением к нему требованием снести оружие и казенное обмундирование. Дополняю: в амбар попадали и те, кто почему-либо не мог сейчас же принести оружие, и [те], которые значились по списку, имеющим его.
Арестованные, в массе своей, считались заложниками до выполнения предъявленных к населению села требований. Некоторые из арестованных расстреливались за сокрытие оружия, участие в восстаниях, гонку самогона и двойное злостное дезертирство.
Были два случая, когда пришлось сдержать слово и широко об этом опубликовать; а именно: расстрела во время собрания двух лиц, отказавшихся выдать оружие, и одного кулака, не вышедшего на оклики. Это обстоятельство имело огромное психологическое действие и облегчило работу на далекое расстояние, а упорное преследование бежавших и поимка создала впечатление, что от Советской власти никуда не уйдешь.
В репрессивной работе я прибегал только к трем родам наказания - конфискации имущества у кулаков, контрибуция на все село, члены которого участвовали в восстаниях или ограблениях советского хозяйства, и расстрел активных врагов Советской власти, будь то хронический самогонщик, злостный дезертир или кулак. Инструкция на этот счет была у меня от оперативной четверки и т. Крыленко, но носила словесный характер отчасти, а в письменной форме - расплывчатый и общий. На принудительные работы, в полном смысле этого слова, я не отправлял ни одного. Были случаи отправки в Саратов и уезды арестованных с заключением на распоряжение тех или иных учреждений.
За время с 18 июля по 22 сентября расстреляно мною в уездах 130 человек, за что и в каких деревнях - видно из прилагаемого при сем персонального списка расстрелянных.
На вопрос - имел ли я право вмешиваться во внутреннюю работу судебных и следственных установлений на территории своих действий, то, если этот вопрос относится к Аткарской УЧК, должен ответить, - да, и пояснить, что это вмешательство было вызвано чрезвычайными обстоятельствами, а именно [действием] мироновских банд, [которое] вызвало угрозу освобождения тоже видных и злостных врагов Советской власти.
Этим обстоятельством вызвано изъятие мною 16 человек из аткарских мест заключения и их расстрел, кроме одного сбежавшего. Ждать санкции на расстрел вполне определенных государственных преступников не позволяли вышеупомянутые чрезвычайные обстоятельства, также то, что все боеспособные силы г. Аткарска ушли на борьбу с Мироновым, куда выступил с этой же целью и я со своим отрядом, расположенным в 40 верстах южнее Аткарска. Расстреливать этих 16 человек было решено после частного совещания с партийными и советскими работниками г. Аткарска.
О расстрелах вообще я доводил до сведения т. Троцкого и т. Калинина, а также т. Крыленко и некоторых товарищей г. Саратова. Келейно ничего мною не делалось, и я считаю огромным преступлением скрывать характер своей работы от ответственных партийных работников. Об изъятии из Аткарской ЧК 16 человек и о расстреле 15 из них я говорил председателю губчека т. Жукову: «Да - это очень худо, что сделал без нашего ведома, ну хорошо, рассмотрим». По поводу этого расстрела официального собрания, решения которого протоколировались в г. Аткарске, насколько я помню, не было.
Были ли случаи мобилизации подвод самочинно, без ведома советских властей, одним только распоряжением моим, - должен ответить, что нет; кроме одного случая - в день наступления моего отряда на с. Малиновку, когда в Аркадаке население уводило лошадей в лес, чтобы не дать их Соввласти.
Мне совершенно не известно, чтобы красноармейцы моего отряда при уплате контрибуции заставляли уплачивающих обменивать с ними «николаевские» деньги на «керенки». Считаю, что это совершенно было излишним для красноармейцев и невозможным, так как деньги уплачивались председателем исполкома, а затем сдавались мне, так что я мог при желании без посторонних свидетелей сделать такого рода обмен. Были случаи, когда красноармейцы разменивали крупные кредитки на мелочь. В этом я не видел и не вижу ничего предосудительного, а если в губчека есть такое заявление, то считаю его пакостным, глупостью и недомыслием, притом мелким недомыслием подавшего его.
Отряд всегда довольствовался за наличный расчет и случаев неуплаты за довольствие не знаю. Всего взыскано мною 7 703 587 руб. 45 коп. контрибуции в Балашовском, Сердобском и Аткарском уездах, каковые внесены в Саратовское казначейство по квитанциям] № № 26055, 266615, 27359, 23291, 26056, 27743 и Балашов[ское] к[азначейст]во, [квитанция] № 4123. Кроме того, конфисковано мною лошадей и коров, упряжи и повозок, которые частью сданы учреждениям и войсковым частям, а частью розданы беднейшему населению через советы.
В настоящее время я работаю в южной части Балашовского уезда, где, между прочим, принимают политический оттенок организованные вооруженные выступления шаек бандитов под руководством бывших офицеров.
Черемухин
Допрос снимал [подпись неразборчива]

"...На дворе затопали стальные ноги грузовиков. По всему каменному дому дрожь.
На третьем этаже на столе у Срубова звякнули медные крышечки чернильниц. Срубов побледнел. Члены Коллегии и следователь торопливо закурили. Каждый за дымную занавесочку. А глаза в пол.
В подпале отец Василий поднял над головой нагрудный крест.
-- Братья и сестры, помолимся в последний час.
Темно-зеленая ряса, живот, расплывшийся книзу, череп лысый, круглый--просвирка заплесневевшая. Стал в угол. С нар, шурша, сползали черные тени. К полу припали со стоном.
В другом углу, синея, хрипел поручик Снежпницкий. Короткой петлей из подтяжек его душил прапорщик Скачков. Офицер торопился -- боялся, не заметили бы. Повертывался к двери широкой спиной. Голову Снежницкого зажимал между колен. И тянул. Для себя у него был приготовлен острый осколок от бутылки.
А автомобили стучали на дворе. И все в трехэтажном каменном доме знали, что подали их для вывозки трупов..."
https://rutr.life/forum/viewtopic.php?t=1222301
http://lib.ru/RUSSLIT/ZAZUBRIN/shepka.txt
А это уже свидетельство участника событий.

Кстати, в определении "карательный отряд" тогда не вкладывалось того смысла, который мы впитали из истории ВОВ, таким термином у всех сторон в ГВ именовались отряды, подавлявшие сопротивление в тылу.

Отношение революционера к самому себе
«§ 1. Революционер - человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглосчено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью - революцией.
§ 2. Он в глубине своего сусчества, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, обсчепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него - враг беспосчадный, и если он продолжает жить в нем, то для того только, чтоб его вернее разрушить.
§ 3. Революционер презирает всякое доктринерство и отказался от мирной науки, предоставляя ее будусчим поколениям. Он знает только одну науку, науку разрушения. Для этого, и только для этого, он изучает теперь механику, физику, химию, пожалуй, медицину. Для этого изучает он дено и носчно живую науку людей, характеров, положений и всех условий настоясчаго обсчественаго строя, во всех возможных слоях. Цель же одна - наискорейшее и наивернейшее разрушение этого поганаго строя.
§ 4. Он презирает обсчественое мнение. Он презирает и ненавидит во всех ея побуждениях и проявлениях нынешнюю об-счественную нравственность. Нравствено для него все, что способствует торжеству революции.
Безнравственно и преступно все, что мешает ему.
§ 5. Революционер - человек обреченый. Беспосчадный для государства и вообсче для всего сословно - образованаго обсчества, он и от них не должен ждать для себя никакой посчады. Между ними и им сусчествует тайна или явная, но непрерывная и непримиримая война на жизнь и на смерть. Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки.
§ 6. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежныя, изнеживаюсчия чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью рёволюционаго дела. Дли него сусчествует только одна нега, одно утешение, вознаграждение и удовлетворение - успех революции. Дено и носчно должна быть у него одна мысль, одна цель - беспосчадное разрушение. Стремясь хладнокровно и неутомимо к этой цели, он должен быть всегда готов и сам погибнуть и погубить своими руками все, что мешает ея достижению.
§ 7. Природа настоясчаго революционера исключает всякий романтизм, всякую чувствительность, восторженность и увлечение. Она исключает даже личную ненависть и мсчение. Револю-ционерная страсть, став в нем обыденностью, ежеминутностью, должна соединиться с холодным расчетом. Всегда и везде он должен быть не то, к чему его побуждают влечения личныя, а то, что предписывает ему обсчий интерес революции.
Отношение революционера к товарисчам по революции
§ 8. Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционым делом, как и он сам. Мера дружбы, преданости и прочих обязаностей в отношении к такому товарисчу определяется единствено степенью полезности в деле всеразрушительной практической революции.
§ 9. О солидарности революционеров и говорить нечего. В ней вся сила рёволюционаго дела. Товарисчи - революционеры, стоясчие на одинаковой степени рёволюционаго понимания и страсти, должны, по возможности, обсуждать все крупныя дела вместе и решать их единодушно. В исполнении таким образом решенаго плана, каждый должен расчитывать, по возможности, на себя. В выполнении ряда разрушительных действий каждый должен делать сам и прибегать к совету и помосчи товарисчей только тогда, когда это для успеха необходимо.
§ 10. У каждого товарисча должно быть под рукою несколько революционеров второго и третьяго разрядов, то есть не совсем посвясченых. На них он должен смотреть, как на часть обсчаго рёволюционаго капитала, отданаго в его распоряжение. Он должен экономически тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу. На себя он смотрит, как на капитал, обреченный на трату для торжества рёволюционаго дела. Только как на такой капитал, которым он сам и один, без согласия всего товарисчества вполне посвясченых, распоряжаться не может.
§ 11. Когда товарисч попадает в беду, решая вопрос спасать его или нет, революционер должен соображаться не с какими - нибудь личными чувствами, но только с пользею революцйонаго дела. Поэтому он должен взвесить пользу, приносимую товарисчем - с одной стороны, а с другой - трату революционных сил, потребных на его избавление, и на которую сторону перетянет, так и должен решить.
Отношение революционера к обсчеству
§ 12. Принятие новаго члена, заявившаго себя не на словах, а на деле, в товарисчество не может быть решено инача, как единодушно.
§ 13. Революционер вступает в государственный, сословный и так называемый образованый мир и живет в нем только с велю [так у автора] его полнейшаго, скорейшаго разрушения. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежасчаго к этому миру, в котором - все и все должны быть ему равно ненавистны.
Тем хуже для него, если у него есть в нем родственыя, дружеския или любовныя отношения; он не революционер, если они могут остановить его руку.
§ 14. С целью беспосчаднаго разрушения революционер может, и даже часто должен, жить в обсчестве, притворясь совсем не тем, что он есть. Революционеры должны проникнуть всюду, во все слои высшия и средния, в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократический, военый, в литературу, в третье отделение и даже в зимний дворец.
§ 15. Все это поганое обсчество должно быть раздроблено на несколько категорий. Первая категория - неотлагаемо осуж-деных на смерть. Да будет составлен товарисчеством список таких осужденых по порядку их относительной зловредности для успеха революцйонаго дела, так чтобы предидусчие нумера убрались прежде последуюсчих.
§ 16. При составлении такого списка и для установления вышереченаго порядка должно руководствоваться отнюдь не личным злодейством человека, ни даже ненавистью, возбуждаемой им в товарисчестве или в народе.
Это злодейство и эта ненависть могут быть даже отчасти и кремего [так у автора] полезными, способствуя к возбуждению народного бунта. Должно руководствоваться мерою пользы, которая должна произойти от его смерти до революционного дела. Итак, прежде всего должны быть уничтожены люди, особенно вредные для революционен организации, и такие, внезапная и насильственая смерть которых может навести наибольший страх на правительство и, лишив его умных и энергических деятелей, потрясти его силу.
§ 17. Вторая категория должна состоять именно из тех людей, которым даруют только времено жизнь, дабы они рядом зверских поступков довели народ до неотвратимаго бунта.
§ 18. К третьей категории принадлежит множество высокопоставленых скотов или личностей, не отличаюсчихся ни особеным умом, ни энергиею, но пользуюсчихся по положению богатством, связями, влиянием и силою. Надо их эксплуатировать всевозможными манерами и путями: опутать их, сбить их с толку, и, овладев, по возможности, их грязными тайнами, сделать их своими рабами. Их власть, влияние, связи, богатство и сила сделаются таким образом неистосчимой сокровисчницей и сильною помосчью для разных революционых предприятий.
§ 19. Четвертая категория состоит из государственых честолюбцев и либералов с разными отенками. С ними можно конспирировать по их програмам, делая вид, что слепо следуешь за ними, а между тем прибрать их в руки, овладеть всеми их тайнами, скомпрометировать их до нельзя, так чтоб возврат был для них невозможен, и их руками и мутить государство.
§ 20. Пятая категория - доктринеры, конспираторы и революционеры в праздно - глаголюсчих кружках и на бумаге.
Их надо беспрестано толкать и тянуть вперед, в практичныя головоломныя заявления, результатом которых будет безследная гибель большинства и настоясчая революционая выработка немногих.
§ 21. Шестая и важная категория - женсчины, которых должно разделить на три главных разряда.
Одне - пустыя, обезсмысленыя и бездушныя, которыми можно пользоваться, как третьего и четвертою категориею мужчин.
Другия - горячие, преданыя, способныя, но не наши, потому что не доработались есче до настоясчаго безфразнаго и фактического революцйонаго понимания. Их должно употреблять, как мужчин пятой категории.
Наконец, женсчины совсем наши, то есть вполне посвясченые и принявшия всецело нашу програму. Они нам товарисчи. Мы должны смотреть на них, как на драгоценейшее сокровисче наше, без помосчи которых нам обойтись невозможно,
Отношение товарисчества к народу
§ 22. У товарисчества ведь [так у автора] другой цели, кроме полнейшаго освобождения и счастья народа, то есть чернорабочего люда. Но, убежденые в том, что это освобождение и достижение этого счастья возможно только путем всесокрушаюсчей народной революции, товарисчество всеми силами и средствами будет способствовать к развитию и разобсчению тех бед и тех зол, которые должны вывесть, наконец, народ из терпения и побудить его к поголовному возстанию.
§ 23. Под революциею народною товарисчество разумеет не регламентированое движение по западному классическому образует движение, которое всегда останавливаясь с уважением перед собственостию и перед традициями обсчественых порядков так называемой цивилизации и нравственности, до сих пор ограничивалось везде низвержением одной политической формы для замесчения ее другою и стремилось сосдать так называемое революционое государство. Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую госу-дарственость и истребит все государственыя традиции, порядки и класы в Росии.
§ 24. Товарисчество поэтому не намерено навязывать народу какую бы то ни было организацию сверху. Будусчая организация без сомнения вырабатывается из народнаго движения и жизни. Но это - дело будусчих поколений. Наше дело - страстное, полное, повсеместное и беспосчадное разрушение.
§ 25. Поэтому, сближаясь с народом, мы прежде всего должны соединиться с теми элементами народной жизни, которые со времени основания московской государственой силы не переставали протестовать не на словах, а на деле против всего, что прямо или косвено связано с государством, против дворянства, против чиновничества, против попов, против гилдейскаго мира И против кулака-мироеда. Соединимся с лихим разбойничий миром, этим истиным и единственым революционером в Росии.
§ 26. Сплотить этот мир в одну непобедимую, всесокрушаюсчую силу - вот вся наша организация, конспирация, задача»
1869 год

В литературном же аспекте незнаю, читали ли вы ”Два мира” и ”Щепку”? Если читали, то не могли не заметить разницу в поведении сатрапа полковника Орлова, для которого простые люди – это не люди, а низшие создания, и чекиста Срубова, для которого эти орловы с мучнистыми, безликими физиономиями, всё-таки остаются людьми.

Можете ознакомиться с биографией Доната Черепанова в 1918-20гг. или участников первого покушения на Ленина. Также, если интересно:
https://rutr.life/forum/viewtopic.php?t=4284342
здесь подробно описано, как после разгрома Колчака в Восточной Сибири, амнистированные колчаковские офицеры поднимают мятежи. И как раз эта же ситуация в ”Щепке” – чекисты раскрывают заговоры бывших колчаковцев, амнистированных и служащих в советских учреждениях.

“Нет,это вы несете дешевенький бред.”
Перешли на обмен ”любезностями”? Как ещё – “softstart,прекратите свои фантазии тут нам излагать”. Посмею не исполнить вашу ”просьбу”.

Можете привести хоть один пример, когда в/ч другого государства участвовала в нашей ГВ на стороне большевиков, а у их противников таких случаев немало и естественно небескорыстно, со стороны иностранцев.

В тоже время сословно-классовый состав Красной Армии на осень 1920г., после разгрома Врангеля был следующим:
– более 4 млн. крестьян;
– более 700 тыс. рабочих;
– порядка 50-100 (по разным оценкам) тыс. бывших офицеров Русской Армии;
– порядка 50 тыс. военных врачей и чиновников.
Численность РККА к тому моменту составляла 5 млн. 300 тыс. человек.

Конечно присутствовали в Белой Армии и действительно простые рабочие. Но многие из них к лету 1919г. отказали колчакам в своей поддержке. Состав той же Ижевской бригады стал нерабочим.

Уже в феврале 1918г. меньшевики в Тифлисе разогнали со стрельбой рабочий митинг.

И потом, разве, вы, за СССР?