Грызун В. - Как Виктор Суворов сочинял историю [2004, FB2, RUS]

Американский журналист Джон Барнс рассказал в «Ньюсуик» 8 октября 1973 г., что в один только Центральный морг Сантьяго в первые 14 дней после переворота доставили 2796 «неопознанных» трупов, погибших насильственной смертью – в основном с Национального стадиона. При посещении морга (прежде, чем Барнс был замечен и вынужден был бежать) он насчитал 150 трупов на первом этаже и 50 в коридоре – большинство было убито выстрелом в упор, у многих раздроблены головы. В здании Технического института информатор Барнса, священник, насчитал 200 трупов. Служители кладбища рассказали Барнсу, что трупы расстрелянных загружают в вертолеты и сбрасывают в море. Тот же Барнс рассказал, как в побласьон (квартал бедняков) Хосе Мария Каро солдаты расстреляли перед зданием школы 10 учеников.
Парижская «Монд» сообщала 17 сентября, что французские дипломаты наблюдали накануне, 16 числа, как карабинеры нагружали грузовики телами убитых предыдущей ночью. Другой дипломат видел, как солдаты наспех закапывали в огромной яме тела убитых (целый грузовик). Третий рассказал, что в квартале Эмида, где он жил, военные убили 400 человек. Совсем не левая и даже не либеральная «Майами геральд» опубликовала 25 сентября 1997 г. показания американской супружеской четы Патриции и Адама Геррет-Шеш, проведшей несколько дней на Национальном стадионе. Супруги рассказали, что за эти дни военные расстреляли от 400 до 500 заключенных «группами по 10–30 человек». По свидетельству «Тайма» (15 октября 1973 г.), на Национальном стадионе был без каких бы то ни было причин убит американский студент-экономист Фрэнк Теруджи из Иллинойса, не коммунист, не социалист и вообще не левый. Его товарищ Дэвид Хаттауэй чудом остался в живых и был освобожден.
Генеральный секретарь Международного движения юристов-католиков Леопольд Торрес Бурсо, генеральный секретарь Международной федерации прав человека Мишель Блюм, генеральный секретарь Международной ассоциации юристов-демократов Жоэ Норман опубликовали после недельной поездки по Чили совместное заявление, в котором говорилось, что массовые нарушения прав человека в Чили «приближаются к геноциду в том виде, как он определен в конвенции ООН».
Муниципальные служащие Умберто Гонсалес и другие показали, что в ночь с 11 на 12 сентября в квартале Пингуино, в районе казарм карабинеров из пулеметов было расстреляно свыше 300 человек – в основном рабочих фабрики «Командари», в том числе много женщин. По свидетельству Эстебана Карвахаля, арестованного вместе с четырьмя другими людьми только потому, что солдаты перепутали вход в их дом со входом в помещение райкома Социалистической партии, в казармах полка «Такна» в первые три дня переворота не менее 120 человек были забиты до смерти. Сотрудник чилийской авиакомпании LAN Хулио Пенья, побывавший на стадионе «Чили», дал показания, что в холле у выхода на футбольное поле он видел три колонны из голых человеческих тел, уложенных рядами по четыре крест на крест друга на друга. В каждой колонне было от 8 до 10 слоев. Солдаты называли эти колонны трупов «бутербродами».
По многочисленным показаниям, каждую ночь происходили расстрелы также на свалке неподалеку от пересечения улицы Департаменталь с проспектом Америго Веспуччи. Трупы расстрелянных выкладывали затем – с целью устрашения – на обочину проспекта или на улицу Мигель Леон Прадо. Другим таким местом была Очагавия, напротив кладбища «Метрополитано». Излишне говорить, что все казни совершались без суда и следствия.
По реке Мапочо, протекающей через Сантьяго, каждый день плыли десятки трупов. Иногда их было так много, что вода в реке становилась красной, что зафиксировано фото- и киносъемкой. Вылавливать трупы военные запрещали – кроме тех случаев, когда тела прибивало к берегу. Люди, как рассказывал журнал «Ньюсуик» 1 октября 1973 г., отворачивались от реки, стараясь сделать вид, что не видят трупов. «Тайм» 23 октября процитировал трех юристов, членов Комиссии ООН по правам беженцев: «Все дни, что наша комиссия была в Чили, до кануна нашего отъезда, из реки Мапочо извлекали трупы. Кроме того, в огромных количествах трупы привозили в морг или оставляли разлагаться там, где люди были убиты, – чтобы усилить эффект террора». Архитектор Мария Элена, сама прошедшая через пытки и избиения только потому, что в ее коллекции монет был обнаружен советский серебряный рубль, даже в конце декабря 1973 г., то есть спустя два с половиной месяца после «нормализации», стала свидетелем того, как у набережной Костанера около лицея «Ластаррия» к берегу Мапочо прибило 13 мешков. Когда собравшиеся школьники открыли мешки, в них были найдены обезглавленные трупы.
Многие дети перенесли куда более сильные психические травмы. Например, дети профсоюзного активиста с текстильной фабрики «Сумар» Серхио Чакона. У них на глазах в их собственном доме 15 сентября офицеры ВВС Чили насмерть затоптали их отца. С трудом можно представить себе, какой ужас должны были испытать при этом дети 4, 5 и 7 лет – тем более, что офицеры под угрозой расстрела заставляли их почти час смотреть, как военные топчут их отца и прыгают на его теле.
В провинции бывало еще страшнее. В Вальпараисо военные моряки просто обстреливали без разбора из крупнокалиберных пулеметов кварталы в районе железнодорожной станции Барон и на проспекте Испания, не интересуясь политическими взглядами тех, кто попадал под пули. В отличие от Сантьяго в Вальпараисо аресты проводились не по спискам, а «гуртом» – в основном в окружающих город горных рабочих поселках. Арестованных свозили в тюрьмы, затем под тюрьмы приспособили казармы, школы, женский лицей на улице Баррос Луко, и, наконец – корабли «Лебу» и «Майпо». Были арестованы тысячи, сотни погибли под пытками, а из тех, кто попал на корабли, почти никто не вернулся – их трупы сбросили в море. Обитатели отелей Вальпараисо долгое время отказывались есть рыбу: они видели, как по ночам на суда грузили трупы, а затем сбрасывали этот груз неподалеку от берега. Студент Католического университета Карлос Куэ, попавший на «Лебу» и оставшийся в живых потому, что встретил офицера, с которым вместе учился в школе, дал показания, что на «Лебу» было размещено постоянно до 500 арестованных, из которых 10–15 человек в день гибли при допросах, расстреливались и кончали жизнь самоубийством. По свидетельствам очевидцев, в тюрьму был превращен и учебный корабль «Эсмеральда», где пытки осуществлялись офицерами из Бразилии, прибывшими со своим оборудованием. На корабле «Майпо» размещалось постоянно 800 заключенных – и каждый день расстреливали по 10–15 человек.
В районе Ихуэласа по ночам расстреливали арестованных из городов Кильота, Калера и поселков Кампо-де-Депортес и Конкон (провинция Вальпараисо). Всего там было расстреляно не менее 350 человек.
В порту Сан-Антонио после пыток были расстреляны шесть руководителей местного профсоюза грузчиков, в том числе христианский демократ Хименес, ярый противник Альенде. Затем корабли ВМФ с целью устрашения подвергли артиллерийскому обстрелу рыбоперерабатывающие предприятия «Арауко», «Чили», «Сопеса» и «Контики» – не обратив даже внимания на то, что одно из них, «Сопеса», было предприятием частным и хозяева его финансировали оппозиционную Альенде прессу.
В Консепсьоне в университетском квартале в первый же день было убито свыше 80 человек. В небольшом городке Лос-Анхелес (провинция Био-Био) 11 сентября власть захватили местные фашисты, которые начали с публичного расстрела на центральной площади 12 городских руководителей Единого профцентра Чили. Вообще же в провинции Био-Био в первую же неделю было расстреляно (в основном даже не военными, а местными фашистами и латифундистами) свыше 90 человек. В провинции Каутин латифундисты просто устроили охоту на крестьян – индейцев мапуче. Вооруженные помещики вывозили арестованных крестьян в поле, отпускали, а затем на машинах гонялись за ними, как за зайцами. Тех из индейцев, кто оказывался не убит, а ранен, передавали карабинерам. Карабинерам же передали и нескольких местных священников, протестовавших против такой «охоты». Город Пуэрто-Монт захватил генерал ВВС Серхио Ли, брат члена хунты Густаво Ли. Город захватывался по правилам военного искусства – словно вражеский опорный пункт. И хотя сопротивления военным никто не оказывал, при захвате города погибло около 60 человек – жителей рабочих поселков, в том числе несколько детей.
Город Ла-Серена точно так же стал объектом «боевых учений»: при поддержке отрядов неофашистов из «Патриа и либертад» Ла-Серена была «взята штурмом» «экспедиционным корпусом» генерала Арельяно Старка. Старк устроил в городе погром. Самый известный в Ла-Серене человек – директор консерватории и основатель прославленного во всем мире Чилийского детского симфонического оркестра Хорхе Пенья был расстрелян без суда и следствия. Заодно расстреляли адвоката Гусмана Санта-Круса, проведя перед этим чрезвычайное заседание «выездного военного трибунала» и осудив на нем адвоката на … пять лет заключения! Доктора Муньоса, осмелившегося возразить против этого расстрела, попросту закололи штыками.
Надо иметь в виду, что многие из задержанных в первый месяц переворота были убиты по совершенно случайным причинам. На Национальном стадионе солдаты систематически убивали тех, кто сошел с ума, а также достреливали неудачных самоубийц (на стадионе многие пытались покончить с собой, бросаясь с верхних трибун). На стадионе «Чили» нескольких женщин застрелили за то, что они были в брюках, а мужчин – за длинные волосы (среди них была группа хиппи-иностранцев). Мексиканская журналистка Патриция Бастидос рассказала, как на ее глазах на Национальном стадионе застрелили мужчину только потому, что у него начался приступ эпилепсии. При этом военные хорошо понимали, что они делают. Не случайно вместо имен офицеры пользовались кличками: например, на Национальном стадионе – Лев-1, Лев-2, 3, 4, или Орел-1, 2, 3, 4…

В 1970 г. Тэтчер попала в кабинет министров как министр образования, она выступала против совместного обучения мальчиков и девочек, одновременно не протестуя против почти что порнографического фильма для «сексуального воспитания». Цена завтраков в школьных столовых поднялась на треть, бесплатное молоко было отменено.
Против элитарного образования Тэтчер не выступала и мешала лейбористам провести школьную реформу.
Тэтчер не нравились независимые студенческие союзы и даже собственный самостоятельный аппарат.
Такая защитница богатых не могла остаться без внимания, в 1979 г. на ее раскрутку бросили 16 газет из 18, только у 5 крупнейших из них тираж достигал 30 млн. экз. Кандидат в премьер-министры и глава партии консерваторов попала в умелые руки «пиарщиков» учивших ее улыбаться. На выборах ее поддержали 30 млн. англичан.
Управляла она страной из рук вон плохо, в 1982 г. безработных уже было 3 млн., страна кипела как котел и для Тэтчер выдумали свою «маленькую победоносную войну» – Фолклендскую. Для этого англичане не стали препятствовать захвату архипелага аргентинцами, они отвели свои корабли. Дело вполне могло закончиться миром, но Тэтчер приказала капитану английской подлодки потопить аргентинский крейсер, что сделало войну неизбежной.
Британское правительство спровоцировало недалеких аргентинцев на агрессию и торжественно их разгромило. Продажные СМИ нагнали военную истерию и создали культ «победительницы» Тэтчер.
Никто так и не сказал, что с экономической точки зрения победа была сродни поражению. Огромные расходы на войну, содержание гарнизона и восстановление уничтоженной инфраструктуры легли на рабочих.
Вырастила она к 1981 г. в пригороде Токстете, в значительной степени населенный цветными, в Ливерпуле в «зону социального бедствия» с одним из самых высоких уровней безработицы в Англии. В июне 1981 г. вспыхнули молодежные беспорядки длившиеся 9 дней, это была почти что война. Было ранено свыше 1 000 демонстрантов, от 460 до 900 полицейских, серьезно повреждено и разрушено 140 зданий, уничтожено около 100 автомобилей. В следующем месяце во время вторых беспорядков было ранено свыше 100 демонстрантов и 26 офицеров полиции. 1 человек погиб под колесами полицейской машины, демонстранты в ответ пытались штурмовать полицейские участки. Следующие беспорядки произошли только в октябре 1985 г. было ранено 7 демонстрантов и 3 полицейских, сожжены полицейские автомашины.
В самом Лондоне в районе Брикстон появилась своя «зона социального бедствия».
В мае 1982 г. состоялся Марш за право на труд, рабочие наивно полагали, что такие методы подействуют на неолибералов, не понимающих никакого другого языка кроме насилия.
В 1984 – 1985 гг. Тэтчер решила по заказу крупного бизнеса и финансового сектора разгромить шахтерские профсоюзы. «Железная леди» снова умножала убытки: потери от забастовок, закрытия шахт, сокращений и социальных трат достигли 30 млрд. фунтов стерлингов. Полиция занималась избиениями шахтеров и посадками их в тюрьмы, позже вчистую проигрывая суды и выплачивая компенсации.
Профсоюзы смогли продержаться только год, но их предали лейбористы и Британский конгресс профсоюзов.
Уничтожение промышленности было выгодно неолибералам: бизнесу нужна была дешевая рабочая сила внутри страны и свобода поиска дешевого труда за границей.
Отдельная «заслуга» приватизация. Тэтчер дала приватизироворовать коммунальную инфраструктуру и естественные монополии, что привело к тому, что коммунальные услуги стоят теперь дороже, чем в других странах Западной Европы.
Неолиберальное правительство Тэтчер развернуло кампанию по приватизации муниципального жилья. Неолибералы исходили из того, что владелец недвижимости становится мелким собственником и, следовательно, должен гарантированно приобретать мелкобуржуазную (а не пролетарскую) психологию. Поскольку выкупить квартиры большинству рабочих было не по карману, приватизация сопровождалась широким предоставлением жилищных кредитов. Расчет оказался верным: те рабочие, кто попал в кредитную ловушку, в основном опасались бунтовать, боясь потерять работу и вслед за этим лишиться жилья из-за невозможности выплатить кредиты. Впрочем, к 1991 году каждый седьмой промышленный рабочий, согласившийся на приватизацию жилища, не смог выплачивать по кредитам и потерял «свое» приватизированное жилье, пополнив ряды бездомных или переселившись в гетто.
Она сняла все ограничения на ведение банковской деятельности, что сделало возможным стекание ворованных капиталов со всего мира.
Налоговая реформа Тэтчер также была направлена против бедных, богатые теперь не платили налог на собственность, был введен подушный налог один на всех. За огромные особняки платили считанные фунты, а бедняки теперь уравнивались с богачами.
За такое ее вышибли из собственной партии, к тому же 31 марта 1990 г. на улицы Лондона вышли десятки тысяч людей.
Было ли обогащение британцев? Нет. Когда Тэтчер только пришла к власти в стране в бедности жил 1 ребенок из 7, под конец её последнего срока – 1 из 3.
Тэтчеромолчание
Пыталась она ввести и цензуру официально в отношении членов партии "Шинн Фейн" и десяти других ирландских организаций (с 19 октября 1988 г. журналистам было запрещено передавать записи их выступлений), но и неофициально в отношении отдельных неудобных журналистов.
В связке с цензурой идет ее знаменитая фраза: «Нет никакого общества, есть только отдельные мужчины и женщины». Прямо как палач Пиночет говорил.
Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты.
Расистов ЮАР она открыто поддерживала, называла Нельсона Манделу «террористом».
Тэтчер в 1997 г. поддержала палача «надежного друга в Латинской Америке» Пиночета и добилась снятия обвинений с него и освобождения из-под стражи. Конечно, иначе престарелый диктатор рассказал бы о роли британских спецслужб и правительства тори в подготовке переворота 1973 г.

Per Capita GDP
(1990 International Geary-Khamis dollars)
1972 г. - 2 096
1973 г. - 2 245
1974 - 2 324
1975 - 2 404
1976 - 2 439
1977 - 2 520
1978 - 2 650
1979 - 2 695
1980 - 2 644
1981 - 2 847
1982 - 2 890
1983 - 2 945
1984 - 3 022
1985 - 3 049
1986 - 3 028
1987 - 3 010

Per Capita GDP
(1990 International Geary-Khamis dollars)
1972 г. - 5 429
1973 г. - 5 034
1974 - 4 992
1975 - 4 273
1976 - 4 347
1977 - 4 700
1978 - 5 011
1979 - 5 345
1980 - 5 680
1981 - 5 932
1982 - 5 035
1983 - 4 810
1984 - 5 011
1985 - 5 030
1986 - 5 227
1987 - 5 480