Стругацкие Аркадий и Борис - Улитка на склоне [артисты Аудио Театра Дмитрия Урюпина, 2006, 192 kbps]

Мы взяли, во-первых, цитату из Пастернака: «За поворотом, в глубине лесного лога готово будущее мне верней залога. Его уже не втянешь в спор и не заластишь, оно распахнуто, как бор, все вширь, все настежь». Вот в этой цитате ведь все сказано! Будущее как бор, будущее – Лес. Бор распахнут, и уже ничего с ним не сделаешь, оно уже создано. Но как-то никто не заметил, ни профессионалы, ни просто читатели. И, конечно, в этом аспекте и цитата из Иссы тоже звучала: «Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи, вверх, до самых высот!». Здесь ведь тоже идет речь о движении человека к Будущему. Ну, так я не жалею... Это ведь вопрос – должны ли мы это рассматривать как наше поражение – то, что эта идея, которая помогла нам сделать эту вещь емкой и многомерной, осталась абсолютно непонятной читателю? Плохо это или хорошо? Черт его знает! Наверное, дело не в этом. Наверное, важно, чтобы эта вещь порождала в самых разных людях самые разные представления. И чем больше разных точек зрения, тем эту вещь, наверное, следует считать более удачной.

Алевтина, мать Навы: Анна Ковалева
Нава, кукла Жанна, Беатриса Вах: Татьяна Левицкая
Девушка, Рита: Марина Зайцева
Беременная: Татьяна Смаржевская
Садовник, мальчик: Ольга Ксендзовкая
Секретарши: Ольга Герасименко
Эпиграф: Элина Боброва
Перец: Евгений Карпов
Кандид: Михаил «Майк» Гуляев («Проект “Археология”»)
Тузик, Кулак: Александр Костин
Домарощинер, Старец: Александр Зюзин
Колченог, менеджер, продавец, Брандскугель, Астролог: Сергей Шенталинский
Староста, справедливый старик, старик в плаще: Андрей Келим
Хвост, охранники, наголо бритый, интеллектуал-лирик: Дмитрий «Сильвар» Иванов
Ким, Вини-Пух: Владимир Русинов (гр. «Jumping Cats»)
Квентин, Вольдемар: Олег Городецкий (творч. объединение «32 августа»)
Слухач, вожак воров, комендант: Алексей «Чус» Сапков гр. «Мельница»
Проконсул, сотрудник в машине: Никита Коледин (театр «Тампль»)
Механик, кассир, скучный голос, один из воров: Максим Щепетильников
Стоян, представитель выселок, недовольный голос: Владимир Королев
Заводной Танк, хилый старик, человек в ночной рубашке: Сергей Гурьев
Механик-официант, товарищ секретаря, спящий: Владимир Кисляков
Референт, директор, мегафон, председательствующий: Дмитрий Урюпин
Авторский текст: Михаил Гульдан
В массовых сценах: Нина и Андрей Урюпины; актеры студии «Блик»
Режиссер и саундпродюсер: Дмитрий Урюпин

о проекте "Улитка на склоне" аудиотеатра Дмитрия Урюпина
«Улитка на Склоне», самый странный и, наверное, самый сложный роман А. и Б. Стругацких. Одна из самых любимых их книг. И – самый масштабный проект «Аудио Театра» на сегодняшний день. Масштабный настолько, что в качестве демо пришлось выложить на сайт не отдельные главы или фрагменты, как это бывало до сих пор, а миксы из кусочков разных глав. А что было делать!..
Как и «Малыш», это постановка полного текста романа, практически без купюр. В результате – почти девять часов звучания; без малого тридцать участников[1]…
Работа над «Улиткой…» была начата практически сразу после окончания «Малыша»; отдыхать времени не было (хотя стоило бы – в муках рождалась вещь!): постановка была последней в полном аудио-собрании сочинений братьев Стругацких (где вышло три моих работы), сроки поджимали… Забегая вперед скажу, что до финала «Улитка…» доползла за 4 с небольшим месяца – что довольно быстро для такого количества участников и столь сложного произведения (по сути этот роман – две книги в одной). Опять же, без серьезных проблем обошлось: не приходилось, как в предыдущей постановке, на ходу менять актеров, ремонтировать компьютер и т.п.
Да и обошлось относительно скромным количеством участников. Подсчет персонажей (всех – от главных до эпизодов) показал, что может понадобиться за сотню человек. Это было почти нереально, надо было выкручиваться. Самый простой выход – отдать актерам по несколько ролей и эпизодов. Эта вынужденная мера отчасти была оправдана концептуально: в обеих частях романа («Управление» и «Лес») есть персонажи со сходными характерами, занимающие практически одинаковые ниши: Алевтина – мать Навы (Анна Ковалева), Тузик – Кулак (Александр Костин), Домарощинер – Старец и т.п., так что стоило попробовать, поэкспериментировать в этом направлении. Как мне кажется, опыт удался.
Разумеется, это не относилось к авторскому тексту, а также двум главным ролям – Перецу и Кандиду, персонажам настолько контрастным и уникальным характерами, что голоса их должны были остаться уникальными на протяжении записи. Кандидом я с самого начала видел Михаила «Майка» Гуляева (это была третья работа в «Аудио Театре» координатора «Проекта “Археология”» и лидера группы «Улица Радио»). Роль Переца, которую изначально держал для себя, я отдал Евгению Карпову (возникшему – и весьма вовремя! – в самом начале работы над романами Стругацких). Себе я оставил роль референта, председателя в грузовике, а также все объявления по громкой связи и телефону (о записи которых отдельно расскажу ниже).
Другие роли и эпизоды либо группировались так, чтобы они были максимально разнесены во времени, либо отдавались тем, кто умеет хорошо менять голос. Настоящей находкой здесь стал удивительно креативный Владимир Королёв из студии «Рок-орден “Тампль”».
Я рот не успел открыть, а Володя придумал характер и голос для каждого предложенного ему персонажа, от роли второго плана до крошечного эпизода! Первое, чем он меня огорошил, была трактовка Стояна Стоянова:
– А Стоянов, что – гомосексуалист?
– Почему?! – я в шоке.
– Да ты его реплики посмотри!..
Смотрю отдельно реплики Стояна:
«Кимушка, Я ведь тебя умоляю. В последний разочек, в самый распоследний…»
Это Стоян привез цветы и просит их передать – кому?.. В романе об этом ни слова! Ладно, смотрим далее:
«Здравствуй, Перчик, давно я тебя не видел. Как ты тут? А я вот опять привез, что ты будешь делать… В самый разнаипоследнейший.»
Уже вроде как появляются характерные интонации, но мало ли… Но сцена в лесу меня убедила, что парень прав:
« – А может, с нами поедешь? – сказал Стоян Квентину.
– Рита устала.
– Ну, Рита пусть домой идет, а мы съездим…»
А далее Перец рассуждает, что Алевтина не любит Стояна, не без основания подозревая в чистоплюях изощренных развратников…
Помня про некоторые милые маленькие шалости, которые порой позволяли себе Стругацкие (например, в «Гадких Лебедях» одного из главных героев зовут Бол-Кунац, что переводится с армянского как «опущенный мальчик») я дал отмашку: «Играй гомика!!»
В записи приняли участие еще двое из «Тампля»: ставший постоянным участником моих проектов Александр Зюзин (Домарощинер, Старец) и Никита Коледин – режиссер этого «рок-ордена», что немаловажно – поющий актер, сыгравший Проконсула (который в первое свое появление поет «Ave Maria»), а также пессимистичного математика.
Коль скоро упомянут «Тампль», назову и других, не менее известных участников постановки:
Владимир Русинов – блюзовый гитарист, лидер команды «The Jumping Cats» (Ким, Винни-Пух);
Алексей «Чус» Сапков – гитарист группы «Мельница» (Комендант, Слухач, Вожак воров);
Олег Городецкий – бард из объединения «32-е августа» (Квентин, Вольдемар);
Сергей Гурьев – музыкальный критик, искусствовед, один из отцов российского андеграунда (Заводной Танк, Хилый старик, Человек в белье)…
Здесь не было никакой «ставки на звездность» участников (к чему это для такого-то романа!), я просто приглашал тех своих добрых знакомых, чьи голоса мне были интересны, с кем мне хотелось поработать – и кому было любопытно попробовать себя в новом качестве. Например, я бы с удовольствием попробовал сделать что-либо вместе с другими участниками «Мельницы» (очень надеюсь, что дойдет и до этого); по окончании записи немало жалел, что отдал Гурьеву всего лишь несколько эпизодов (у него получились бы роли и помощнее – но всё уже было занято).
Очень по-разному люди попадали в этот проект. Были здесь и участники уже многих постановок (например, Татьяна Левицкая, Марина «Исида» Зайцева), и те, кто попал на запись почти случайно. Так, медик Элина Боброва, заглянувшая в гости подобрать-свести музыку для школьного КВНа дочки, замечательно прочла эпиграф. А приехавшая из Киева в командировку Ольга Герасименко – мой заочный консультант в предыдущей постановке, – заинтересовавшись кухней аудиодрамы, записалась в роли одинаковых секретарш директора (мне показалось занятным, если секретарши будут иметь легкий малороссийский акцент).
Авторский текст прочел актер Михаил Гульдан, приглашенный по рекомендации Татьяны Смаржевской (женский голос в «Малыше»), записавшейся здесь в роли Беременной женщины…
Я бы с удовольствием рассказал здесь о работе с каждым из участников, как новичков, так и завсегдатаев (мой поклон всем и каждому в отдельности – и особенно тем, кто участвовал в записи лесной части: читать все эти «бормоталки» жителей леса было весьма непросто), но тогда текст растянется сверх всякой меры, а хотелось бы поговорить и о звуке тоже…
Несмотря на масштабность произведения (и, как следствие, самого проекта), саунд-дизайн постановки изначально задумывался относительно простым и скромным. Во всяком случае, не предполагалось такого сложного оформления со множеством звуков, специальных «шумовых композиций» и т.п., как в «Малыше». Звуковая картина представлялась максимально естественной (насколько это слово применимо к постановке фантастического романа); специально записанных и сочиненных для постановки звуков не так уж много: прутья веника, изображавшие треск раздвигаемых кустов; скретчи, изображавшие нервную дрожь профессора Какаду (были созданы с помощью любопытной программы AnalogX Scratch); бульканье клоаки (был получен наложением нескольких звуков разной природы, естественных и синтезированных); поскуливание ластящегося к Перецу волкодава (здесь меня в очередной раз выручил мой колли Гир) – вот чуть ли не всё… Хотя нет, не совсем! В паре мест был использован уникальный смех – но об этом ниже. В остальном же использовались звуки шумотек – в том числе и открытых звуковых коллекций Интернета.
Это же и относится и к массовкам; отчасти использовалось то, что в свое время было в изрядном количестве записано к «Проблеме Верволка…» (еще раз спасибо студии «Блик»!), отчасти – записи из шумотек. Причем в некоторых, особенно эмоциональных местах (крики перепуганной деревни в Лесу, поиск сбежавшего робота в Управлении) приходилось накладывать несколько треков – а треки использовались самые разные: от криков геймеров у компьютера до звуков уличных боев подушками (sic!). Из-за чего в управлении, например, кричат одновременно как минимум на четырех языках.
Незначительную, но важную часть массовок, где важны именно произносимые слова (сотрудники в грузовике, деревня зовет Молчуна и т.п.), мы записали втроем – я и мои родители. В зависимости от момента запись либо обрабатывалась хорусом, либо копии накладывались друг на друга со смещением в несколько секунд и изменением высоты.
В то же время работая над звуком удалось весьма результативно поэкспериментировать – например с использованием инфразвука, его фазовым смещением по каналам и фазовращением (здесь я, пожалуй, не стану распространяться о психологическом воздействии инфразвука; скажу лишь, что порой это весьма помогает особо заострить внимание, подчеркнуть напряжение момента или же тишину и т.п.).
Не вполне традиционно были использован вокодер (Sonicism Vintage Vocoder). По тому же принципу, по какому объединялись актерской игрой некоторые роли, так же хотелось, в частности, объединить «вещание» Слухача и чтение Директивы. Хотелось придумать какой-то характерное звучание для этих моментов. В конце концов была применена цепочка «дилэй – вокодер», которой обрабатывалась речь актеров; полученный эффект был пущен фоном к основному звуку.
Хотя книга Стругацких серьезна, сложна и содержит не один смысловой слой – в то же время она несет изрядный заряд юмора, что невозможно было не отобразить в звуковой картине. Да и маленькие звуковые шалости весьма облегчали работу. Как правило это были голоса и звуки, помещенные в необычные, неожиданные, нехарактерные для них места. Так, например, в лесу кричат морские птицы и киты, а совершенно сюрная речь директора проходит на фоне голосовых объявлений знакомств, которые я в свое время скачал на одном dating-портале.
Одна из звуковых фишек «Улитки…» – использование старой аппаратуры, в частности, микрофонов. Например, эффект далекого голоса достигался подмешиванием к основной записи звука, записанного через старенький пьезомикрофон «Siemens L4-X1 S8», а все объявления по громкой связи, телефонные разговоры и т.п. писались через микрофон МДМ-7 от мегафона-«колокольчика».
И через что они писались!..
Во время работы над «Малышом» мне приволокли протестировать на работоспособность древний микшерский пульт «Эстрада 101»; таскать этот 10-канальный «гроб с музыкой» с вмонтированным магнитным ревером пришлось двоим не очень слабым молодым людям (именно большой гулкий кофр этого пульта изображал в «Малыше» палубу космической станции). Однако несмотря на свою дремучесть аппарат оказался во вполне рабочем состоянии и имел специфическое, неповторимое звучание. Записанные с его помощью объявления и речь директора я испытывал на людях – реакция на услышанное была великолепная: «Это же настоящий советский звук! Под такое маршировали!» Примерно такого эффекта и хотелось добиться. И такое практически невозможно сделать обработками, для этого нужна именно старая техника.
С музыкой, как это часто и бывает с моими постановками, повезло. В основном использована записи группы «Disen Gage», с творчеством которой я познакомился благодаря Интернету незадолго до начала проекта по Стругацким. Ближе к делу я связался с музыкантами и получил разрешение на использование музыки в работе. Композиции «Solaris» и «Kategeriin» буквально прошили, связали между собой обе части романа и постановки.
Замечательная псевдовосточная мелодия, которой начинается первая и последняя главы постановки, была создана Сергеем Калугиным еще в бытность нашей работы с ним. Запись была сделана на домашней студии в 1999 г. среди прочих демо Сергея и создаваемого им проекта; использованы были обыкновенная флейта и то, что я предложил тогда назвать «препарированной гитарой» (по аналогии с «препарированным роялем» Джона Кейджа) – советская еще гитара с резонатором, забитым ватным одеялом.
Также использовалось несколько композиций Екатерины и Егора Абрамовых из группы «СамиПоСебе» (из того, что записывалось для «Эпоса Хищника», но не было использовано – и очень удачно легло в этой работе), а также музыка и песня «Про Енота» группы «Улица Радио». На эту разухабистую вещицу я уже давно облизывался, мечтая ее использовать в какой-нибудь постановке – и вот случай представился! Песня с совершенно безбашенно-сюрным текстом, весьма напоминающим дурашливые стихи самих Стругацких, стала идеальной иллюстрацией к пьяной сцене в броневике.
В этой же сцене использован один совершенно уникальный звук – а именно великолепный хохот Дмитрия «Шкипера» Анашкина, преподавателя семинарии РПЦЗ, с которым я познакомился в археологическй экспедиции (да, да! с батюшкой – в экспедиции! И снова спасибо М. Гуляеву и «Проекту “Археология”»). Невообразимый смех моего дражайшего тезки я мечтал записать давно – и летом 2005 года такая возможность представилась: Шкипер был в Москве, зашел в гости, и мы целой компанией смешили его, рассказывая анекдоты и показывая мультики.
Что еще сказать об этом проекте? Вспоминать работу над постановкой приятно, слушать ее (в том числе и мне самому) – тоже. Что не может не радовать. Но вновь за столь масштабный проект я возьмусь, видимо, нескоро…